Птица скорби

После убийства Рудо мы два дня безвылазно сидели дома. Дождь лил не переставая, вода грязным потоком переливалась через канавы. Наступал канун Нового года. Еда кончилась, и пришлось выбираться на улицу, а канаву было не обойти. Как и стоило ожидать, тело Рудо уже убрали. Потрясённые, мы молча сходили за продуктами, что-то приготовили и уселись в гостиной перед телевизором, стараясь не думать о страшном. А вечером к нам заявился Ба Артур. Когда Рудо была жива, она никого не боялась, даже полицейских, а вот перед Артуром тряслась, как былинка. Босса я видела один раз издалека, поэтому сейчас с интересом разглядывала его. Невысокий человек с длинными, как у гориллы, руками и с несоразмерно крупными чертами лица – прямой длинный нос, пухлые тёмные губы, козлиная бородка. Ба Артур решил устроить нам перекличку, и мы по очереди поднимали руки, как в школе.

– Что ж, все на месте, – сказал наконец Ба Артур, изъяснявшийся на бембийском. Он остановил свой взгляд на мне, и сидевшая рядом Энала тихонько пнула меня, велев подняться. Ба Артур едва доставал мне до плеч, но от него веяло огромной силой.

– Ты новенькая? – спросил он.

– Да.

Ба Артур взял меня за подбородок, словно собираясь впиться в меня губами, и рассмеялся. Его худые грубые руки были исполосованы шрамами, впалые щёки украшены татуировками в виде двух чёрточек, свидетельствующих о принадлежности к какому-то определённому племени. Глаза с красными прожилками, густые брови с проседью. Ба Артур широко улыбнулся, обнажив ровный ряд белоснежных зубов. Пожалуй, он был красив, но какой-то дикой, неуёмной красотой. Хлопнув меня по попе, небрежным взмахом руки босс велел мне сесть.

Когда он ушёл, мы так и не поняли, что же с нами будет дальше. Мы просто тупо уселись перед телевизором и стали смотреть всё подряд. На экране мелькали кадры этнических танцев, потом крупным планом – лицо верховного судьи в красной мантии и белом парике, а затем все передачи прервались прямым эфиром. Вот ликующая толпа приветствует избранного президента. Он стоит на трибуне, сам в тёмном костюме и синем галстуке в мелкий горошек, на заднем плане – его свита со скучающими лицами. Откашлявшись, президент заговорил, немного в нос и заикаясь от волнения:

«Я, Леви Патрик Мванаваса, законно избранный президент Республики Замбия, торжественно клянусь верой и правдой исполнять свои обязанности на этом высоком посту». Толпа ликует и радуется, но у нас, ночных бабочек, совсем другое настроение по этому поводу.

Мне надоело сидеть в четырёх стенах, и я решаю немного прогуляться. Возле супермаркета покупаю у мальчишки газеты и просматриваю заголовки. «Леви призывает к порядку и народному единству», «Протестные выступления оппозиции».

Захожу в магазин, в голове мелькает подленькая мыслишка: не украсть ли мне бутылочку фанты? Суну под одежду и быстренько смоюсь. Холодильник с прохладительными напитками расположен в дальнем конце зала, я направляюсь туда, и вдруг меня окликает мужской голос:

– Что-то мне ваше лицо знакомо. Мы нигде раньше не встречались?

Мужчина обращается ко мне на английском, он явно уверен, что я его понимаю.

В его глазах горит дружеский огонёк, мужчина кажется мне знакомым, но на всякий случай я предпочитаю соврать:

– Нет, не думаю.

Не может быть, что это мой клиент. Мои клиенты обычно подвыпившие и даже не смотрят на меня. А если кто и смотрит и запоминает, то при встрече отворачивается, особенно если рядом находятся жена с детьми. Клиенты не особо со мной разговаривают, ночью у них другие желания. Это при свете дня каждый из них имеет свою индивидуальность, а ночью они все одинаковые, хоть с бородой, хоть без. Так и я для них. Впрочем, бывает и так, что мужчина встретит меня днём и не может вспомнить, где же он меня видел. Можешь не вспоминать, дяденька, потому что в обычной жизни я одеваюсь в балахонистые футболки, купленные на развале. Я специально выбираю такие, чтобы никто не пялился на мою грудь, а поверх юбки повязываю читенге. На запястье и на ладони у меня остались характерные шрамы от ожога, но кто смотрит на руки проститутки? Они видят мою грудь и попу. Никто не всматривается в моё лицо. Они пользуются мной в полутёмных комнатах дешёвых гостиниц, на задних сиденьях машин или за забором стройки – где придётся. И почти всегда я остаюсь девушкой-невидимкой.

Извинившись, мужчина так улыбнулся мне, уходя, что мне почему-то расхотелось красть фанту. Зажав под мышкой газеты, я иду домой. Всё-таки Энала просчиталась. Крыша над головой и возможность купить пропитание не сделали мою жизнь счастливей. Я не только не перестала нюхать клей, но ещё больше пристрастилась к нему. Тот, кого даже во сне донимает поросячье хрюканье клиентов, поймёт меня.

Встретив Новый год, на следующий день мы вернулись на улицу. Первый клиент появился сразу же после полуночи, пришёл он на своих двоих. Остановился возле нас с Сандрой и уставился на наши груди. При этом еле стоял на ногах.

– Вали отсюда! – сказала Сандра на бембийском.