Читаем Птица в клетке. Письма 1872–1883 годов полностью

Я смогу все обустроить так, как мне удобно. Хорошо бы иметь возможность потратить крупную сумму на тот инструментарий, которого мне недостает, – остальные художники используют все это, и без этих вещей, по сути дела, нельзя обойтись.

Мой план таков: находясь в Дренте, я настолько преуспею в живописи, что по возвращении смогу стать членом Графического общества. Это связано и с моим вторым планом – отправиться в Англию.

Полагаю, можно строить планы при условии, что это не пустые мечты и они покоятся на серьезном фундаменте. Итак, по поводу Англии: я, конечно, ожидаю, что там будет проще найти покупателей для моих работ, чем здесь, – и это действительно так, – поэтому я время от времени думаю об Англии. Однако я не знаю, как английские ценители воспримут мои достижения в искусстве, а раз так, я хочу сначала приобрести хотя бы небольшой положительный опыт в продажах здесь, прежде чем рассматривать возможность каких-либо шагов там. Если я начну что-то продавать здесь, тогда я ни секунды не буду сомневаться и начну посылать свои работы или даже сам отправлюсь туда. Однако поскольку я ничего не продаю здесь, то совершу ошибку, если не проявлю благоразумие и не подожду до тех пор, пока это не начнется.

Надеюсь, что ты одобришь эту мою идею, это очень успокоило бы меня. Дело в том, что в Англии очень серьезно относятся к первым шагам: тот, кто понравится англичанам, найдет в них верных друзей. Я мог бы назвать, например, Эд. Фрера и Генриетту Браун, работы которых и по сей день вызывают у публики такой же интерес, как и в самом начале. Но если хочешь преуспеть, следует проявить осторожность и быть полностью уверенным, что отосланное тобой будет пользоваться спросом.

Твое письмо очень порадовало меня, продемонстрировав, что план с Дренте показался тебе разумным, а мне этого достаточно; со временем выяснится, какую пользу это принесет. Но для меня это прямо связано с моим желанием стать членом Графического общества и впоследствии отправиться в Англию, ибо я точно знаю, какие сюжеты вызывают там интерес: если мне удастся вложить определенные чувства в свои работы, они найдут отклик в Англии.

В любом случае следует продолжать с Дренте, вне зависимости от того, каких расходов это потребует.

Если у меня будут деньги на дорогу, я отправлюсь туда даже без большого запаса художественных принадлежностей, потому что уже пришла осень с ее особенными эффектами и я надеюсь успеть их ухватить. Однако мне все же хотелось бы оставить Христине какую-то сумму на первое время. И я уеду только тогда, когда действительно смогу уехать.

Я сообщаю тебе, что на первых порах собираюсь помогать Христине, я не буду давать ей много денег, я не смогу этого делать, но я не обсуждал этого ни с кем, кроме тебя. И ты можешь полагаться на мои слова о том, что, как бы ни сложилась ее судьба в будущем, я не хочу и не могу терпеть ее присутствие в своем доме, ибо она не способна делать то, что от нее требуется. Я также сообщил в двух словах отцу о том, что расстался с ней, однако это не перечеркивает того, что в прошлом я послал ему письмо, где говорилось, что я собираюсь остаться с ней и жениться на ней, а он начал ходить вокруг да около, ничего не ответив по существу. Не знаю, что ждет нас в ближайшие годы и было ли решение разойтись правильным, но сейчас все слишком свежо в памяти, чтобы делать выводы или продумывать последствия. Я надеюсь, что все наладится, но ее и мое будущее все же представляется мне мрачным. Полагаю, в ней еще может что-то пробудиться, но дело в том, что к настоящему времени это уже должно было пробудиться, и теперь ей будет сложно следовать светлым помыслам, если рядом не будет никого, кто поддержит ее в этом. Она не желала меня слушать, но впоследствии, когда ей захочется со мной что-то обсудить, это будет невозможно. Пока мы были вместе, ей не с чем было сравнивать, и отныне, находясь в другом окружении, она будет вспоминать то, чему ранее не придавала особого значения и на что не обращала внимания. Когда она сопоставит все факты, ей придется задуматься о некоторых вещах. Порой мое сердце разрывается от сознания того, что мы оба не способны бороться за совместное будущее, несмотря на такую сильную привязанность друг к другу. Последнее время она более откровенна, чем обычно: оказывается, ее мать подстрекала ее к некоторым выходкам, которые она в действительности не хотела устраивать при мне. Речь идет о случаях, которые мы обсуждали во время твоего приезда сюда: шумные скандалы и тому подобное.

Перейти на страницу:

Все книги серии Персона

Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь
Дж.Д. Сэлинджер. Идя через рожь

Автор культового романа «Над пропастью во ржи» (1951) Дж. Д.Сэлинджер вот уже шесть десятилетий сохраняет статус одной из самых загадочных фигур мировой литературы. Он считался пророком поколения хиппи, и в наши дни его книги являются одними из наиболее часто цитируемых и успешно продающихся. «Над пропастью…» может всерьез поспорить по совокупным тиражам с Библией, «Унесенными ветром» и произведениями Джоан Роулинг.Сам же писатель не придавал ни малейшего значения своему феноменальному успеху и всегда оставался отстраненным и недосягаемым. Последние полвека своей жизни он провел в затворничестве, прячась от чужих глаз, пресекая любые попытки ворошить его прошлое и настоящее и продолжая работать над новыми текстами, которых никто пока так и не увидел.Все это время поклонники сэлинджеровского таланта мучились вопросом, сколько еще бесценных шедевров лежит в столе у гения и когда они будут опубликованы. Смерть Сэлинджера придала этим ожиданиям еще большую остроту, а вроде бы появившаяся информация содержала исключительно противоречивые догадки и гипотезы. И только Кеннет Славенски, по крупицам собрав огромный материал, сумел слегка приподнять завесу тайны, окружавшей жизнь и творчество Великого Отшельника.

Кеннет Славенски

Биографии и Мемуары / Документальное
Шекспир. Биография
Шекспир. Биография

Книги англичанина Питера Акройда (р.1949) получили широкую известность не только у него на родине, но и в России. Поэт, романист, автор биографий, Акройд опубликовал около четырех десятков книг, важное место среди которых занимает жизнеописание его великого соотечественника Уильяма Шекспира. Изданную в 2005 году биографию, как и все, написанное Акройдом об Англии и англичанах разных эпох, отличает глубочайшее знание истории и культуры страны. Помещая своего героя в контекст елизаветинской эпохи, автор подмечает множество характерных для нее любопытнейших деталей. «Я пытаюсь придумать новый вид биографии, взглянуть на историю под другим углом зрения», — признался Акройд в одном из своих интервью. Судя по всему, эту задачу он блестяще выполнил.В отличие от множества своих предшественников, Акройд рисует Шекспира не как божественного гения, а как вполне земного человека, не забывавшего заботиться о своем благосостоянии, как актера, отдававшего все свои силы театру, и как писателя, чья жизнь прошла в неустанном труде.

Питер Акройд

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии