Птица в клетке

Император не устраивал облаву на тех, кого подозревал, но позволял им загнать самих себя в ловушку, сделав непоправимую ошибку, окончательно доказывающую вину. Так было с Каримом Ли, так было с Анхелой. Теперь под пристальное внимание сиятельной особы попал и сам Цехель.

Гардарийского пса и до этого проверяли, и не раз. И порой даже что-то находили — так, по мелочи, чтобы успокоить того же Сино. Всем своим видом, манерами, способом существования Цехель показывал, что он лишь удачливый и авантюрный наемник, любящий деньги и развлечения, но избегающий политических интриг. Достаточно умный, чтобы хранить преданность императору, и довольно осторожный, чтобы избегать любых коалиций.

Видимо, где-то он прокололся, выдал себя, раз теперь из внутреннего круга Альге перевел его в разряд тех, кого держал рядом с собой для того, чтобы контролировать. Император ждал, когда он сделает грубую ошибку, и, по-хорошему, гардарику нужно было бы затаиться, а то и вовсе бежать, признав, что в этой игре ему не перехитрить императора. Но Юрий уже не мог выйти из игры — и из-за нежелания признать свое поражение, и потому, что вместо него придет другой. Тот, кто не будет возиться с Замиром, а просто его убьет. Уничтожить кого бы то ни было гораздо легче, чем похитить или же незаметно изменить.

А теперь еще и Эрика. Бедная несчастная Эрика, которая влезла во всю эту историю по его, Юрия, вине. Вначале поддержание с ней отношений было еще одним способом подобраться к наследнику, но теперь он искренне хотел помочь ей. Для начала хотя бы выбраться с Лонги. Не в одиночку, нет — и Независимые миры, и планеты Космосоюза были опасны для одинокого эспера, не знающего жизни. Гардарика была единственным местом, где Эрика смогла бы быть в безопасности и под защитой. И он обещал себе, что обязательно заберет девушку с собой, чего бы ему этого ни стоило.

Вот только Цехель, подготавливая почву для побега, сделал одну большую ошибку — доверился Владимиру, подробно описав возможности Эрики: нужно было убедить, насколько она может быть нужна и полезна. Сильный эспер с доминирующими способностями к эмпатии, а не телепатии — диковинка даже для Гардарики.

Юрий хотел убедиться, что если что-то с ним произойдет, напарник позаботится о девушке. И меньше всего ожидал, что тот станет для нее угрозой.

То, что Владимир может быть причастен к покушению, он начал подозревать сразу же, как Алана рассказала о смерти Дали. Она пришла в тот день очень подавленная. Былые спокойствие и невозмутимость, которые почти никогда не сходили с лица психиатра, исчезли после покушения на Эрику. Алана вернулась тогда под утро, молча забралась в постель к сонному Юрию и, уткнувшись ему в плечо, тихо заплакала. Ей понадобилось минут десять, чтобы начать говорить. Но, находясь в сильном душевном расстройстве, психиатр рассказывала так, будто писала отчет — сухо, почти отстранение. И избегала называть подопечную по имени, используя обезличенное «эспер». Но Юрия сложно было обмануть, когда дело касалось вины и собственной беспомощности. Уж в этом-то он был специалистом.

— И вот теперь Дали мертв, а эспер, возможно, никогда уже не вылечится, — наконец закончила Алана, вытирая распухший нос тыльной стороной ладони. Как и многих рыжих, слезы ее не красили. Но для Юрия такая она — покрасневшая, встрепанная, пахнущая больницей и кофе, — была ближе и роднее. Он прижал ее к груди, успокаивающе перебирая длинные гладкие пряди.

— Подожди, может, все наладится, — пробормотал он вполне искренне.

— Как? Я не знаю, как ей помочь. Просто не понимаю.

— Ты поймешь. Тебе нужно отдохнуть и успокоиться.

«А мне — понять, как именно получилось, что Дали стал опасен для Эрики».

— Док… Как ты думаешь, почему он так сделал?

— Разум Дали оказался слишком хрупким для того, чтобы выдержать последствия импринтинга.

Для Цехеля это звучало как чушь. Он видел Дали после импринтинга и понимал, как работает дар Эрики. Да, этот дар мог быть опасен — но опасность его была в длительности и мягкости воздействия, а не в силе. Тот человек, на которого воздействовала девушка, под влиянием чужих эмоций мог совершить что-то невозможное для себя и от этого пострадать, но эмпатия не разрушала личность, а мягко встраивала в нее то, что нужно было эсперу. Идеальное принуждение, наносящее минимальные повреждения тем, на кого оно было направлено. Замир, тот охранник, что тайком принес Эрике носки, Зарина… все они в разное время так или иначе подвергались воздействию со стороны эмпатки, пусть и с разной интенсивностью. И Юрий не нашел ни одного подтверждения, что внушение это было опасно для мозга, ничего похожего на разрушение ментальной сферы после действий телепатов.