Птицеед

— Как протекают твои будни?

Я догадался, что он спрашивает про Оделию.

— Тоже скучаю, — небрежно ответил я. — И не спешу, памятуя твоё предупреждение. Хотя хочется ускорить события.

Он услышал, но никак не отреагировал.

Наши спутницы что-то оживлённо обсуждали на росском, и за ними тянулся шлейф запахов магнолии и ежевики. Я заметил движение краем глаза, повернул голову, увидел двух молодых россов в тёмно-зелёных ливреях. Один вооружился свёртком, из которого торчала изогнутая ручка зонта, другой, сосредоточенно сопя, нёс на шёлковом шнурке довольно большой ридикюль розового цвета, в тон платью Варвары Устиновой.

Слуги следовали за госпожой.

Я не стал спрашивать, как мы попадём в Клетки. Это место охранялось, туда не пускали праздношатающихся любопытных, даже если они богаты, и доступ на нижние, подземные этажи Солнечного павильона был лишь у обслуги, распорядителей боёв и охранников.

За центральным холлом и гардеробом Капитан толкнул одну из дверей, проведя нас в служебные помещения, совсем недалеко от сцены. Пять человек в униформе служителей павильона повернулись к нам, но, кажется, ничуть не удивились.

— Риттер Нам. — Немолодой мужчина в белых перчатках поклонился. — Давно вас не видел.

— Ритессы желают посмотреть сквозь прутья, Пике. — Капитан бросил тяжёлый кошель на стол. Тот приятно и едва слышно звякнул.

Здесь, внизу, куда нас спустили на одной из механических платформ, каштановые лампы висели редко, слабо освещая широкие коридоры, находящиеся под ареной. Запах Ила был резок, и даже дух свежих сосновых опилок, рассыпанных по полу, не мог его перебить.

Пике, обходительный и услужливый малый, вёл нас от сектора к сектору подземелья, показывая дамам существ, содержащихся в камерах. Их оказалось не так и много, открытие боёв уже миновало, а финал с Красной командой случится только через неделю, и ловчие держат особенно опасных тварей подальше от города, в подземельях андеритов, привозя их бодрыми и здоровыми, за пару дней до начала состязания.

Я смотрел на мелочь со скукой, Капитан — с бесконечной снисходительной улыбкой человека видевшего всё в этой жизни, Ида — с любознательностью ученицы, познающей новый предмет, росска — с жадным любопытством, а оба её лакея — с настороженной опаской.

Они казались тенями, не приближаясь к нам и ловя каждый жест хозяйки, стараясь предугадать все её возможные желания.

Где-то над нами что-то низко загудело, затем застучало, словно цепь проходила через зубцы шестерёнок, и Пике сказал:

— Не беспокойтесь, господа. Начался новый бой. Существ выпустили на арену. Но вам очень повезло, самые интересные сегодня ещё ждут своей очереди. Я покажу.

Мне осталось мысленно вздохнуть и порадоваться, что дамам нравится, а потому следует потерпеть, дабы не закостенеть в их сердцах ворчливым занудой.

Пришлось топтать свежие опилки, дышать вонью тварей другого мира, изображать вялый интерес и… наткнуться на разорванное тело.

Ида охнула и сделала шаг назад, ко мне. Росска, наоборот, хладнокровно подалась вперёд, хоть и побледнела. Капитан взял Пике за плечо, хозяйским жестом развернул к себе, поймал взгляд, сказал спокойно, ровно, но со сталью в голосе. Так, чтобы не было никаких сомнений, кто здесь отдаёт приказы:

— Наверх. Бегом. Сообщи. Скажи, что кто-то вырвался из клетки. Пусть всё перекроют.

Тот, потея, поспешно кивнул, ринулся прочь и вмиг скрылся за поворотом. Проклятущие опилки глушили его шаги.

— А почему мы не побежали следом за ним? — Варвара Устинова, кажется, не собиралась хлопнуться в обморок из-за мертвеца.

Август достал из кобуры, скрытой под жилетом, миниатюрный двуствольный пистолет с перламутровой рукояткой, со скукой в голосе протянув:

— Нас много, а у вас юбки, ритессы. Если побежим, то получится не быстро и довольно бестолково. В полутёмных коридорах это будет выглядеть забавно и немного… опасно.

Все мы предпочли не заметить, что он нарушил правила Солнечного павильона и не сдал оружие в гардероб. На наше счастье не сдал.

— Кто это сделал? — спросила Ида.

— Не важно. Узнаем позже. Вы сможете чем-то помочь, ритесса?

— У меня нет с собой солнцесвета, — с сожалением ответила она.

— Раус.

Не требовалось других слов, чтобы понять, что он от меня хочет. Я совершенно бесцеремонно взял Иду за руку и на её удивленный взгляд, сказал:

— Я за тебя ответственен.

Она пощадила моё самолюбие и не стала интересоваться, что я намереваюсь делать без оружия, если, к примеру, мы встретим какого-нибудь плодожора?

Хотя, конечно, я мог бы ей ответить, словно герой эпохи Когтеточки — что принесу себя в жертву и, пока меня будут жевать, она сможет убежать. Правда, патетики бы не прозвучало, один сплошной цинизм.

— Ваши ребята на что-то способны? — Капитан кивнул в сторону лакеев.

Вот тогда это случилось. Несуществующая, тошнотворно мягкая кроличья лапка аккуратно, осторожно, а затем и абсолютно нагло надавила мне на мозг. Куда-то под затылок, метя поближе к позвоночному столбу.