Птицы

Вещей у нее никаких не было, а поэтому не нужно было и собираться. Ноа обняла на прощанье Рут и бегом, через холодный и дождливый лес отправилась к холмам. Нога болела первые минут десять, а потом Ноа перестала ее чувствовать и только боялась, лишь бы не упасть, не поскользнуться на сырой листве, лишь бы только успеть.

Вот и холмы, лес закончился куда быстрее, чем она думала и впереди только кустарник, но закончился и он, и она выбежала на птичью тропу. Далеко на вершине, у начала спуска, где находится автостоянка, увидела Ноа силуэты нескольких мужчин. Трое были на ногах, а один как-будто сидел.

– Абель! – закричала Ноа. – Оставьте его! Абель!

Подниматься по тропе наверх было сложнее, чем бежать по лесу, и ногу словно охватил огонь, жаркая боль шипящей кровью вскипала в ее венах, голова закружилась и Ноа почувствовала слабость по всему телу. Вот уже видит она всех отчетливо. На вершине вождь и его сыновья, смеются, указывают на нее, а Абель стоит перед ними на коленях, под дождем.

Добравшись до них, Ноа сама упала на колени, как и Абель. Сил не было никаких. Теперь, когда она здесь, никто не смеется. В руках у вождя пистолет.

– Молодец, – сказал вождь Хинто. – Сама пришла. Мы все равно бы тебя нашли. Догадалась уже?

– Никто вашу тайну не откроет, – сказала Ноа. – Мы ученые, у нас только научный интерес…

Она задыхалась, по лицу, смешиваясь с каплями дождя, струился пот. Она заметила, что одежда Абеля грязная.

– Ученые? – спросил вождь. – Вы женаты?

– Нет.

– Вы оба лжецы… – зло сказал вождь.

Он думал некоторое время и затем вдруг спросил:

– У тебя могут быть дети?

– Что? – переспросила Ноа.

– Ты можешь родить?

– …наверно.

– Все ложь!.. Амитола, твоя машина на стоянке? Тащи черную бутылку из багажника!

Сын вождя кивнул и побежал на автостоянку.

– Как ты могла придумать такую историю? – спросил вождь. – Как можно шутить об этом?

– О чем? – не понимала Ноа.

– О своем будущем. Ты и твой муж. Вы наврали нам, что у тебя не может быть детей, что тебе нужно вылечить этот недуг, а Рут взялась за это. Как вы могли ее обманывать?! Проникли к ней в дом! А еще ты назвалась именем ее дочери!

– Это правда мое имя, – прошептала Ноа.

Она взглянула на Абеля, но он отвернулся от нее.

– Я не знала, – сказала она. – Не знала… Я просто…

– Что? – вождь переводил взгляд с нее на Абеля.

Вернулся его сын с черной бутылкой.

– Это одна из настоек на травах для наших женщин, опозоривших себя, – сказал вождь. – Когда женщина нашего племени продает себя чужакам, мы даем ей эту настойку, чтоб никогда не могла она родить человека нашей крови, чтоб прекратился на ее жизни позор и не перешел он на ее детей… Выпей, если хочешь, чтобы твой муж остался жив, – вождь приставил пистолет к виску Абеля. – Выбирай. Если ты дашь нам забрать его жизнь, уйдешь спокойно. Если хочешь, чтобы он жил, отдашь нам жизнь своих детей. Ты готова на это?

Ноа молчала, глядя в глаза вождю. Всю ее трясло от холода и боли.

– Просто так мы вас не отпустим.

– Выстрелишь, и я всем все расскажу, – сквозь зубы сказала Ноа.

– Да? – усмехнулся вождь. – И кто тебе поверит? Ты думаешь, мы одни зарабатываем на туристах? Нам достается меньшая доля. Полиция, мэр, все получают. Тебе никто не поверит, а плату свою мы с вас получим, так что решай.

– Скотина…

– Долго я ждать не буду, – на лице вождя больше не было улыбки, он взвел курок. – Твой муж, или твои неродившиеся дети… Вы заплатите мне за свою ложь.

– Дети, – прошептала Ноа.

– Что? Не слышу!

– Я выпью, – сказала она громче. – Выпью.

Сын вождя подошел к ней, открутил крышку с бутылки, приложил к губам горлышко и резко дернул за волосы, запрокинув ее голову. Горло обожгло неприятной, отдающей бензином жидкостью.

– Ну хватит! – крикнул вождь.

Ноа повалилась на землю, прижалась лбом к холодным камням, выплевывая все, что было во рту, ее тошнило. Шум в ушах постепенно ослабевал и она услышала смех. В глазах все плыло, но она увидела, как смеются, глядя на нее вождь и сыновья.

– Это водка, – сказал вождь. – А ты молодец. Ноа.

Все так же посмеиваясь, они отправились вниз по птичьей тропе, а Ноа сидела, закрыв глаза, стараясь отдышаться, а дождь шел все сильнее.

– Ноа, – услышала она голос Абеля сквозь шум в ушах. – Пойдем, Ноа, пойдем.

Он поднял ее и повел к автостоянке. У машины она почувствовала себя совсем плохо, села на сырой асфальт, дышать было тяжело. Несмотря на дождь, ей казалось, по лицу ее бежит один лишь пот, все вокруг расплывалось, боль в ноге и груди застилала ей зрение и вновь ее начало тошнить. После этого приступа дышать стало легче.

– Может уже поедем? – спросил Абель.

– Рут знала меня, – сказала Ноа, отплевываясь. – Когда ты меня к ней привел, она меня знала. Иногда она говорила про какую-то болезнь, а я ее не слушала… Ты все подстроил с самого начала?

– Не говори ерунду, какая еще болезнь? Тебе стало плохо в тот день, перед грозой, и я нашел Рут. Она помогла тебе. А теперь мы поедем?