Птицы

…Несколько часов назад, когда время едва перевалило за девять утра, слегка взволнованный, но не более, Финч разглядывал в трамвайный иллюминатор проплывающие внизу кроны деревьев.

Трамвай полз над парком. Путанные заснеженные ветви сплелись паутиной под самыми рельсами, и это древесное море, куда ни кинь взгляд, казалось безбрежным. Лишь кое-где вздыбленные волны ветвей прерывались верхними этажами домов и кофейными черепичными крышами. Тут и там мигали одноглазые семафоры, установленные на длинных мачтах, – они указывали путь для ленивых пузатых дирижаблей, медленно волочащихся по небу над парком. Было до боли странно и удивительно наблюдать за дирижаблем, летевшим на одном уровне с трамваем…

«Арабелле здесь бы понравилось», – подумал Финч.

Сегодня был последний день занятий перед так называемым штормовым перерывом, когда город оказывается во власти снежной бури и занятия отменяются. Само собой, Арабелла не могла пропустить школу в такой день, ведь учителя должны были выдавать задания на весь перерыв в учебе.

Финч предупредил ее, что прекращать расследование не станет – до снежной бури оставалось очень мало времени, и он не мог тратить его понапрасну, прозябая в унылых классах. Никаких возможных наказаний за очередной прогул он больше не боялся. Да и что эти по-вчерашнему скучные учителя из скучной Фьорити могли ему сделать? Вряд ли у них нашлось бы что-нибудь из арсенала наказаний мадам Вортты из Фогельтромм. К тому же они его уже лишили каникул…

Финч ожидал, что Арабелла огорчится из-за того, что он собрался идти по следу дальше, не дожидаясь ее, но девочка восприняла это едва ли не равнодушно. Сперва он заподозрил неладное, но потом вспомнил, с кем имеет дело: мисс Арабелла Джей, первая ученица класса, просто жить не может без уроков. Финч попрощался с ней и отправился в город.

И вот так он оказался в одиночестве в трамвае очень далеко как от дома, так и от школы.

«Станция Гренадский парк. Фейни!» – сообщил голос из вещателей, прервав его мысли, и трамвай остановился.

Финч поднялся, натянул шапку и направился к двери. Он и еще несколько пассажиров вышли из вагона и оказались на станции.

Станция представляла собой небольшую площадку под стеклянной крышей. Здесь были несколько скамеек, билетная касса и по совместительству газетный киоск, а также вертикальная тепло-решетка для чистки пальто. Располагалась станция на высоте ста футов от земли, не меньше, и за большими круглыми окнами виднелись лишь кроны деревьев самого большого парка в городе.

В дальнем конце площадки темнели два дверных проема: из одного выходили отправляющиеся, в другом исчезали только что сошедшие с трамвая. Финч поспешил присоединиться к последним.

Переступив порог, он встал на ступеньку винтовой механической лестницы, и та понесла его к земле.

Где-то под лестницей звенели цепи, раздавался приглушенный рокот шестерней. Финч глядел себе под ноги – он не доверял подобным штуковинам и боялся, что его зажует, но, видимо, сегодня лестница уже позавтракала парочкой мальчишек, и он, целый и невредимый, подъехал к земле. Глянув по сторонам, Финч достал карту.

Судя по ней, ему требовалось дойти до перекрестка и свернуть на аллею под названием «Вейден». Так он и сделал.

Нужная аллея нашлась быстро, но путь по ней, в свою очередь, был не в пример дольше. Несмотря на то, что вдали виднелись парковая решетка и дома района Фейни, аллея Вейден оказалась длинной, как проспект. Сходство усугубляло то, что по ней ездило немало транспорта – еще больше ходило. «Неффы», экипажи на механических ногах, перешагивали пешеходов и тех, кто сидел верхом на самоходных санях, будто не замечая их. Одна такая громадина, лязгая, переступила прямо через Финча, и ему на миг даже показалось, что она его сейчас раздавит своим огромным черным брюхом, но днище «неффа» проползло на высоте около пятнадцати футов и не задело бы мальчика, даже если бы тот встал на ходули.

Вейден пересекали другие аллеи, на перекрестках стояли афишные тумбы, афиши на которых сообщали о каком-то «исключительно занимательном» спектакле «Гадкий жених». Подписи уверяли, что если вы пропустите эту «головопомрачительную и умокружительную» пьесу, у вас тут же появится плешь, а в кармане заведется мышь.

У тумб стояли почтенные джентльмены с зонтами и шумно обсуждали грядущую премьеру, из чего мальчик сделал вывод, что пьеса даже с таким глупым названием способна вызвать ажиотаж.

Наконец, Финч добрался до парковой решетки. Рядом с ней расположился «Фонарь констебля».

Полицейский пост здесь представлял собой нечто, наподобие трамвайной станции – сооружение было возведено над деревьями, к нему вела винтовая механическая лестница. Окна светились, и в них проглядывали очертания наблюдавшего за парком служителя закона в шлеме. Рядом с «Фонарем констебля» был пришвартован служебный полицейский дирижабль – крошечный темно-синий аэростат с доброй дюжиной винтов и застекленным носом гондолы слегка покачивался на ветру.