Птицы

Арабелла поморщилась. В представлении девочки, мистер Риввин представлял собой просто длинного и красивого Финча, который только кажется взрослым. Впрочем, он явно был слишком высокого о себе мнения, чтобы обращать внимание на чье-то недовольство его персоной.

– Обидно, – продолжил мистер Риввин, – потому что поначалу она показалась мне весьма приятной особой, но потом ее… гм… заинтересованность мной стала пугающей, если не сказать – немного маниакальной. Как будто рыба подкрадывается к тебе в пурпурном свете – скользкая, немигающая… она вот-вот прикоснется к голой коже отвратным мокрым плавником. Понимаете меня?

Дети не понимали, но мистера Риввина это не смущало. Он подытожил:

– В общем, эта липкая дамочка приклеилась ко мне. Я, конечно, весьма интригующая личность и незаурядный джентльмен во всем, но она засыпала меня целым ворохом вопросов, которые были слишком… слишком… – подбирая слово, мистер Риввин пошевелил носом и уставился в потолок, словно там оно было написано специально для него. Нужное слово так и не отыскалось, и он нахмурился. – Я сам виноват. Очень рискованно с моей стороны было пытаться пополнить свою коллекцию на балу. Я уж и не знал, как от этой банкирши отделаться. В попытках вернуться в свое гордое и великолепное одиночество я даже сказал ей, что я – монстр. Так она – вы не поверите! – ответила, что просто обожает монстров! Это же кем нужно быть, чтобы обожать монстров?

– Монстром? – предположил Финч.

– И вот мне пришлось залезть на дерево. – Мистер Риввин вздохнул. – Как же тяжело быть мной! Одни меня вечно шпыняют, постоянно в чем-то винят и обзывают монстром, другие пытаются снять шкуру и повесить на стену, как трофей. Я балансирую, – с трагичным видом он сделал глоток вина, – между двух шестерней, и если оступлюсь, то меня раздавят.

– А с чего вы взяли, что банкирша хочет снять с вас шкуру? – с подозрением спросила Арабелла. – Она что-то такое говорила?

– Нет, но то, как она смотрела…

Финчу надоела беседа о старых девах и невероятных страданиях самовлюбленного мистера Риввина. Они с Арабеллой и так провозились здесь слишком долго.

– Мистер Риввин, – сказал мальчик, – вы знаете что-нибудь о не-птицах, прибывших на станцию под этим домом?

– Что? Какую еще станцию?

Судя по этому наивному лицу, его обладатель просто не умел скрытничать.

– И что еще за не-птицы? – добавил мистер Риввин и помрачнел. – Ну вот, вероятно, Тристан послал кого-то за мной! Он хочет испортить мне все веселье! Я так и знал!

– Это не Тристан, – поспешила утешить его Арабелла. Очевидно, мистер Риввин не знал, что произошло с господином Борганом, и она не была уверена, стоит ли ему это сообщать. Неизвестно еще, как он отреагирует: вспылит или, наоборот, обрадуется, ведь он был так подавлен, когда рассказывал о своем вынужденном заточении на чердаке.

Финч тоже считал, что мистеру Риввину не стоит говорить о пленении… родича?.. вожака?.. соседа?.. Он так и не понял, кем приходится Тристан Моротт Борган всем не-птицам, что жили на восьмом этаже дома № 17.

Финч спросил:

– А вы не видели здесь, случайно, гостя в белом костюме и в белой треуголке с перьями? У него еще должна быть белая трость.

Мистер Риввин задумался.

– Здесь много треуголок и тростей, – сказал он. – Но белых… Да, постойте-ка, видел! Был гость в белом! Около получаса назад, когда все выходили из бального зала, я на него наткнулся. Только он был в коридоре, а не в зале. Я еще подумал: и как этот увалень смог избежать такой смертной скуки, как это жалкое подобие танца.

– Куда он пошел, вы видели?

– Он был там, у дверей зала. – Мистер Риввин неопределенно махнул рукой и сделал еще глоток вина. – А потом, кажется, направился к лестнице.

– Может быть, вы пойдете с нами? – спросил Финч. – Покажете точнее?

– Еще чего! Я слишком занят своим прекраснейшим времяпрепровождением.

Дети переглянулись. Финч покачал головой, предлагая не спорить с этим эгоистичным, самодовольным типом.

– Та лестница, вы сказали? – уточнила Арабелла, и, дождавшись ленивого утвердительного кивка «слишком занятого» собеседника, они с Финчем отправились в указанном направлении.

Гостей в коридорах «Уэллесби», ожидавших сигнала к новой партии танцев, собралось очень много, вот только мистер Сонн среди них никак не обнаруживался. Несмотря на то, что джентльменов в белом кругом было предостаточно…

Финч всматривался в скрытые масками лица, оглядывал костюмы, и подчас ему даже казалось, что он видит этого Сонна, но всякий раз у того или иного гостя не оказывалось либо треуголки, либо трости, или же форма маски была другой.

– А зачем вы его ищите, позвольте узнать? – спросил мистер Риввин, появившийся за спинами детей, как дурное предзнаменование нависающей мигрени. – Гостя в белом.

– Передумали? – хмуро спросил Финч.

– Не так уж я и занят, – вынужденно признал мистер Риввин. – Скучно.

Дети не торопились отвечать, и мистер Риввин принялся канючить:

– Ну скажите, зачем вам этот человек в белом? Ну скажите…