Птицы

Филлипп был полной противоположностью Веро́ники. Молчаливый, тихий и чудаковатый – многие называли его, как и Финча, «отсталым». А еще он был вечно хмурым, и мало кому удавалось вытащить из него улыбку. Помимо прочего, он обладал некоей чертой, за которую Веро́ника готова была столкнуть его со скалы. Разумеется, любя. Дело в том, что он патологически не понимал ее опозданий, и это не смотря на то, что у нее всегда была уважительная причина! Филлипп был единственным, кто мог по-настоящему разозлить Веро́нику, и тогда она принималась бегать повсюду, хлопать дверьми и возмущенно восклицать «Ну уж нет!» или «И слышать ничего не желаю!»

Как ни странно, именно в эти моменты она становилась еще прелестнее, хоть сама и не знала об этом, а Филлипп, глядя на нее, наконец улыбался.

Дедушка говорил, что Финч очень похож на маму, а от папы у него только его рассеянность и привычка ходить повсюду с трагичным видом…

Финч очень скучал по родителям, хоть и совсем их не помнил. Он разглядывал эти фотокарточки и представлял себе жизнь Филлиппа и Веро́ники: как они пили кофе, читали газеты, говорили, смеялись и плакали. Он часто представлял себе свою жизнь, если бы они не исчезли.

Финч нашел самую последнюю фотокарточку родителей. Мама, молодая красивая женщина с копной вьющихся черных волос, пыталась сдуть снежинку, севшую на кончик ее острого носа. За руку ее держал с виду угрюмый, но при этом откровенно пытающийся сдержать улыбку папа…

Финч вдруг заметил на фотокарточке кое-что такое, на что прежде не обращал внимания. Земля вокруг родителей была гладкой и сверкающей – это же каток! Позади чернели фигурки на коньках… На фотокарточке этого не было видно, но, должно быть, и его родители тоже стояли на коньках.

Они выглядели счастливыми и преисполненными надежд – впереди у них была еще вся жизнь. В момент, когда фотокарточку сделали, они еще не знали, что снежная буря, которая начнется через два дня, заберет их навсегда…

Что-то вдруг закололо в груди, словно Финч туда-сюда возил сердце по столешнице и ненароком вогнал в него занозу. Руки сами потянулись к карману, и он достал черное перо. Оно было чуть теплым…

«Остыло? – подумал он. – Оно же было почти обжигающим! Что же случилось?!»

Что-то капнуло на фотокарточку родителей. Финч с удивлением понял, что это его собственная слеза.

И тут в дверь позвонили.

«Дедушка?! – с надеждой подумал Финч, но потом вспомнил, что у дедушки есть свой ключ. – Тогда кто же это может быть?»

Захлопнув альбом, он спрятал перо обратно в карман, сполз с кресла и, выбравшись из пледа, подошел к двери.

– Кто там? – спросил он.

– Открывай скорее! – раздался знакомый неугомонный голос. – Это я!

– Ты же ушла пять минут назад! – воскликнул Финч, открывая дверь.

– Вообще-то, еще и пяти не прошло, – занудно уточнила Арабелла и заскочила в квартиру. На ней были пальто, шарфик и шапка. – Одевайся скорее!

– Зачем?

– Мадам Клара! – взволнованно пояснила Арабелла. – Она снова вышла. Нам нужно за ней пойти.

– Но ты же говорила, что мне нужен покой и…

– Обойдешься! – категорично оборвала его девочка. – Ты и так выглядишь здоровым! Или ты хочешь, чтобы я пошла без тебя?!

– Вот еще!

Финч торопливо оделся, и они с Арабеллой, выбежав из квартиры, бросились вниз по лестнице.

Оказавшись на первом этаже, дети пронеслись мимо окошка консьержки и, под возмущенный окрик миссис Поуп «Не бегать!», выскочили из подъезда.

Мадам Клара с коляской отошла уже достаточно далеко от дома. Ее высокая стройная фигура чернела на фоне белого заснеженного пустыря. Направлялась няня куда-то в сторону путей.

Финч и Арабелла двинулись за ней.

– А как ты узнала, что она вышла? – спросил мальчик.

– Я уже спустилась на свой этаж, когда услышала, что едет лифт, – ответила Арабелла. – Притаилась у решетки и прислушалась. Из проезжавшей мимо кабинки раздавались липкие лебезящие комплименты мистера Поупа в адрес мадам Клары.

Тем временем няня с коляской перебралась через пути и направилась дальше, прямо через кажущийся бескрайним пустырь, в сторону далеких светящихся огоньков.

– Куда она идет, как думаешь? – спросил Финч.

– Не знаю, – покачала головой Арабелла. – В Гротвей? Но почему она не пошла через мост?..

– Может, она снова хочет встретиться с Рри?

– Нет, думаю, здесь что-то другое. Но это точно не простая прогулка с ребенком.

Финч кивнул.

– У всех какие-то тайны, – сказал он. – Мистер Дрей, миссис Чаттни, мистер Франки, мадам Клара, эти, с вороньими воротниками. Как они связаны? Я вообще уже ничего не понимаю… все слишком запутанно…

– Да, все запутанно, – согласилась Арабелла, – но на самом деле все очень просто.

Финч не поверил своим ушам.

– Как это «все очень просто»? Ты что-то понимаешь?

Арабелла хмыкнула, но, увидев негодующий взгляд Финча, пояснила:

– Тебе все кажется очень сложным, потому что ты…

– Отсталый?

– Нет, просто плохо разбираешься в ниточках. Вот твои ниточки перепутались.

– Что еще за ниточки? – хмуро спросил Финч.