Птицы

Арабелла шла и бурно возмущалась из-за того, что ничего не понимает, а Финч был погружен в собственные мысли. Его не отпускало ощущение, что когда-то он уже ходил по стене, прямо как мадам Клара! Ходил вместе с ней! Но как это возможно?! И даже не нарушение законов физики, а… забыть об этом. Как вообще можно о таком забыть?! А эти существа… Сперва был голый толстяк со скамейки на аллее, затем – сумасшедший бродяга Рри, теперь вот этот в окне. Кто же они такие?..

Финч изо всех сил старался вспомнить: «Ну, давай же! Давай! Вспоминайся! Вспоминайся! Ты уже шел по стене дома. Вместе с мадам Кларой. Когда это было? Не знаю. Окна светились? Да! Точно светились! Был вечер или ночь. Мы куда-то шли… Но куда? Поднимались? Да, поднимались вверх. Кажется, я перешагнул трубу пневмопочты. Мы шли в сторону крыши. Переступили карниз и пошли по черепице. Скользкая черепица…»

Финч вдруг почувствовал, что вот-вот вспомнит. Он почти-почти вытянул свои воспоминания из колодца забытья за тонкую нить. В его голове на мгновение застыл отчетливый образ: мужчина в пальто цвета снежной ночи держит сверток с ребенком… мужчина в пальто цвета снежной ночи прыгает с карниза и превращается в снег. А еще…

Нить внезапно порвалась. Размышления Финча кто-то грубо и резко прервал.

– Эй! – дернул его за рукав рыжий и курносый кто-то. – Ты меня слушаешь?

– Да-да, – Финч поглядел на подругу. Он чувствовал себя так, словно очнулся от сна, длившегося неделю.

– Ты понимаешь, что происходит? – спросила Арабелла.

– Ты о чем?

Финч сейчас будто пребывал в двух местах одновременно. В одном – он все еще находился на крыше с мадам Кларой и глядел вслед исчезнувшему в снегу мужчине, а в другом – следовал за мадам Кларой вместе с Арабеллой. Рыжая девчонка между тем все сильнее захватывала его внимание, будто перетягивала на себя теплое одеяло, заставляя его пятки мерзнуть. Чем больше было ее, тем меньше было воспоминаний.

«Проклятье! – с досадой подумал Финч. – Я же был так близок!»

Арабелла тем временем рассуждала вслух:

– …И поднялась по стене. И как это возможно? Хотя это ведь мадам Клара – она всегда была чуточку… странной. Но все равно! Чтобы такое! А ты чего молчишь и хмуришься? Странно, что ты не возмущен и не удивлен, как я! А ну признавайся! Ты возмущен и удивлен, как я? Или нет?

– Почти, – не стал вдаваться в подробности Финч.

– Но кто это был в комнате?

Финч задумчиво глядел на идущую по улице впереди, всего в двух дюжинах ярдов от них, няню с коляской.

Мимо нее прошла женщина, также катившая коляску. Поравнявшись с мадам Кларой, она вежливо кивнула ей – мадам Клара ответила.

– Мадам Клара связана не только с Рри, – сказал Финч. – Эти носатые…

– Но кто они такие? – Арабелла засопела. Ее всегда раздражало, когда она чего-то не знала или не понимала. – Откуда взялись? Кто? Они? Такие?

– Жители города, – ответили губы Финча, не спросив самого Финча. Это были не его слова… Но кто же их говорил? – Такие же, как я и ты.

– Что? – удивилась Арабелла. – Откуда ты знаешь?

– Мадам Клара… – пробормотал мальчик и потер виски. – Она мне сказала.

– Когда сказала?

– Не знаю. Я… я забыл.

– Как такое может быть?

Мальчика посетила неприятная догадка. Если мадам Клара ходит по стенам, что ей стоит…

– Она стерла мне память.

– Что ты несешь?

– Нет! Серьезно! Я уже однажды ходил по стене вместе с ней. Я смотрел в окна под ногами. Я помню стариков в какой-то комнате, помню девушку, играющую на виолонтубе, помню, как переступал трубу пневмопочты и карниз. И мы шли по крыше…

– И когда это было?

– Недавно… Я не знаю. Я помню только обрывки. Вспоминаю обрывки…

– Ты меня пугаешь, – сказала Арабелла, пристально глядя на Финча.

– Мне самому страшно, – признался он.

Мадам Клара свернула в очередной неприметный переулок. В него выходили двери черных ходов домов и наклонные люки погребов лавок. Здесь горел всего лишь один фонарь – на кованом крючке, торчащем из дальней стены в тупике.

Дети уже приготовились к тому, что няня вот-вот снова начнет взбираться по стене, но она сделала кое-что совершенно иное. Хоть и не менее удивительное.

Мадам Клара остановилась под фонарем, у стены, сплошь увитой трубами, и какое-то время просто стояла, словно раздумывая что делать дальше.

А затем… закаркала, как самая настоящая ворона!

В ее пронзительных птичьих криках Финч разобрал слова: «Фогельтромм, впусти меня!»

Как только эхо стихло, переплетение труб на стене зашевелилось и начало перестраиваться. В итоге оно, сложившись в громадный глаз, замерло. Глаз несколько мгновений изучал пришелицу, моргая с натужным скрежетом, после чего трубы расползлись в стороны, обнажая кладку и высокое резное нечто, темнеющее в ней.

– Это… Это… – завороженно проговорила Арабелла.

– Да, это дверь, – кивнул мальчик. Он был взволнован не меньше подруги.

Мадам Клара, как ни в чем не бывало, открыла дверь, закатила коляску в образовавшийся темный проем, сама шагнула следом и затворила дверь за собой. Трубы снова пришли в движение и встали на свое изначальное место, зарастив прореху.