Птицы

– У всех этих людей есть кое-что общее. К каждому из них привязана ниточка, которая куда-то ведет. Понятно, что ты не можешь связать эти ниточки, потому что тянешь их снизу вверх, а нужно тянуть сверху вниз, и тогда все сразу становится понятным.

Финч замотал головой. Он сейчас почувствовал себя так, будто ненароком заглянул в учебник по Странным числам на два класса старше. Видимо, именно так сходят с ума…

– Можно попонятнее говорить?

Арабелла вздохнула.

– Ладно. Представь большой узелок, из которого тянутся вниз две ниточки. Большой узелок – это таинственный мистер Гелленкопф. На него работают два Человека в черном: один – Гораций Горр с тростью-псом, и второй – мрачный старик с тростью-вороном из кабаре «Пересмешник». На Горация Горра, в свою очередь, работает миссис Чаттни – исполняет для него какие-то поручения. На другого – дядя Сергиус. При этом твой дедушка, мои родители и мистер Франки знают, кто такой Гелленкопф. Все ниточки так или иначе тянутся к этому Гелленкопфу. Сначала я думала, что в нашем доме зреет заговор, но сейчас все больше склоняюсь к мысли, что мы нечаянно влезли в дела какого-то тайного общества.

От этих двух слов («тайное общество») внутренний мальчишка Финча затрепетал с ног до головы от восторга, а вот «внешний» особо радоваться не спешил.

– Это все очень умно, – сказал Финч, с удивлением поймав себя на том, что и правда все понял. – Но с чего ты взяла, что Человек в черном из «Пересмешника» тоже работает на Гелленкопфа?

– Ну же, Финч! У этих двоих одинаковые воротники – ты думаешь, это совпадение? Конечно, они оба на него работают. Может, черные пальто с такими воротниками – это какая-то форма или что-то вроде того.

– Форма? Как у почтальонов?

– Или как у солдат.

Финча пробрало от этого предположения, и все же кое-что для него по-прежнему оставалось непонятным.

– А мадам Клара? – спросил он.

– Человеку в черном из «Пересмешника» что-то от нее нужно, – напомнила Арабелла.

– Ты думаешь, она приведет нас к этой разгадке?

– Ну, не зря же она вдруг нарушила свой неизменный распорядок дня и целых три раза сегодня вышла на прогулку с коляской. Уверена, все это неспроста. Что-то происходит. Надеюсь, мы получим какие-то ответы.

Финч пристально поглядел на Арабеллу.

– А мистер Дрей не будет злиться из-за того, что ты бродишь где-то вечером?

– Он сегодня сам не свой, – понуро ответила девочка. – За весь день не сказал мне ни слова и даже чуть не забыл дать маме пилюли. Я уж было понадеялась, что забудет, но он все же вспомнил. Дядя Сергиус весь как на иголках – кажется, встреча в «Пересмешнике» его как следует встряхнула. Ему сейчас не до меня… Эй, смотри!

За разговором дети и не заметили, как преодолели пустырь. Впереди был Гротвей.

Казавшаяся бескрайней, снежная прогалина между районами оканчивалась рядом пятиэтажных домов с покатыми темно-красными крышами и флюгерами в виде жестяных рыб. Окна уютно светились, вдоль домов прогуливались дамы и джентльмены под зонтиками, неподалеку, на заснеженном холме, катались дети на своих самоходных санках. Оттуда доносились веселые возгласы и смех.

Мадам Клара здесь не остановилась и вместе с коляской нырнула под арку между двумя домами.

Дети ускорили шаг и вскоре оказались на неширокой улочке. Фигура мадам Клары впереди небыстро продвигалась в людском потоке.

Даже сейчас Гротвей был шумным и оживленным. По мостовой ползли, пыхтя и шелестя полозьями по снегу, дымные «троффы». То и дело звенели колокольчики над дверями лавок. Из рупоров новостной будочки шло вещание, а из медленно катившегося по улице передвижного граммофонного аппарата звучала музыка, смешивающаяся с голосами прохожих.

За большим окном цирюльни «Шевелюрное чудо» на высоких стульях сидели несколько джентльменов, головы которых обхаживали автоматоны-парикмахеры с пятью руками каждый: лица мылились, щелкали ножницы, гудели сушильщики. На витрине «Ателье Франкура» танцевали безликие деревянные манекены, облаченные в вечерние наряды.

Мадам Клара никуда не заходила и нигде неостанавливалась, и идущим за ней детям уже начало казаться, что она и правда просто прогуливается. Финча это непередаваемо злило. Арабелла уже настроила его на то, что впереди их ждет какая-то тайна, но пока что самой большой тайной было: когда же уже это блуждание по Гротвей наконец закончится.

Что ж, не прошло и пяти минут, как Финч получил то, чего хотел. Мадам Клара подкатила коляску к зданию с колоннами под вывеской «Театр Вирдербрандт», на тротуаре у которого стояли джентльмены с сигарами и дамы с папиретками на мундштуках.

В театр няня не пошла, а вместо этого направилась в прилегающий к нему переулок. Дети, подойдя ближе, осторожно заглянули туда.

В переулке было тихо, и до Финча с Арабеллой долетало отдаляющееся поскрипывание коляски. Фигура в черном пальто и шляпке с вуалью будто плыла через снег, пока в какой-то момент не повернулась и не приблизилась к стене дома с левой стороны переулка.

Финч ожидал, что мадам Клара вот-вот зайдет в какой-нибудь подъезд, но то, что произошло дальше…