Птицы белые и черные

— А это кто? Друзья? — Тренер сперва оценивающе оглядел Аню, от удовольствия даже языком прищелкнул. — Болельщики? Или тоже хотят попробовать острых ощущений? — Он спрашивал вроде обоих, а смотрел при этом на Аню.

— Друзья… болельщики, — ответил Генка.

— Что ж, хорошие, значит, друзья. Приходите почаще. — Тренер подмигнул Ане и зашагал прочь, крикнув на ходу: — Голиков, твоя очередь, чего телишься? Или опять не слава богу? Ну прыгай же, чего ты?

— Я ему понравилась, — с торжеством констатировала Аня, — завидно, да?

— Прямо подыхаем от зависти. — Генка вскинул через плечо лыжи. — Ладно, пошли… — И зашагал первым.

Аня и Мишка потянулись за ним.

Отсюда, с высоты Ленинских гор, была видна вся Москва, уходящая за дымный снежный горизонт. Прямоугольники и параллелепипеды из бетона и стали, прямые линии проспектов, и только сверкающие купола Новодевичьего монастыря, зубчатая красная стена, белые узоры на узких высоких окнах нарушали эту геометрическую строгость. Мишка засмотрелся, невольно замедлил шаг.

— Как проведем остаток воскресенья, дамы и господа? — спросил Генка, когда они вошли во двор.

— А что ты предлагаешь? — спросила Аня.

Генка полез в карман, выудил оттуда две десятирублевки:

— Мишка, добавляй, и в кафе сползаем. Или в бар?

— Будем танцевать! — радостно подхватила Аня. — У меня тоже пятерка есть.

— Мы просто миллионеры, — улыбнулся Генка.

— Я не смогу, — сказал Мишка и повернулся уходить.

— Почему? — растерялась Аня.

— Денег нет. — Мишка неторопливо направился по утоптанной снежной дорожке мимо стоянки автомашин.

— У нас же есть деньги, Мишка! — крикнула ему вслед Аня.

— Извините, леди и джентльмены, на халяву не пью, — не оглядываясь, громко ответил Мишка.

Генка догнал его, остановил:

— Кончай выдрючиваться, пошли.

— Нет. Хватит и того, что твой папаша заявляет, что я плохо на тебя влияю. Ты из-за меня даже свой математический кружок бросил.

— Чего ты несешь? Офонарел, что ли? — Генка с недоумением смотрел на приятеля.

— Ты лучше у своего папаньки спроси, — сухо улыбался Мишка. — Желаю приятно провести вечер.

Генка стоял и растерянно смотрел вслед.

— Ну и дурак… — Он сплюнул. — Козел… строит из себя гения…

— Давно он стал таким щепетильным? — подошла Аня. — Обиделся на что-нибудь?

— Не знаю… — Генка пожал плечами. — Про отца что-то молол…

— Про своего? — удивилась Аня.

— Да нет, про моего… Да ну его! Печорин паршивый… Пошли, Ань!

— Ты машину водить умеешь? — вдруг спросила Аня, бросив взгляд на автостоянку.

— Могу. Только прав нету. А что?

— Ничего… — Аня улыбнулась. — А у меня ключи от отцовской машины есть. — Она вынула из кармана дубленки ключи, позвенела ими в воздухе. — Хочешь, прокатимся? До кафе и обратно, а?

Генка некоторое время колебался, соображая.

— Боишься? — насмешливо спросила Аня.

— Да ну! Чего тут бояться? Лабуда! — Он взял из ее руки ключи и зашагал к стоянке, обернулся. — Какая?

— Третья справа! Желтая «шестерка»!

— О’кей! — Генка подошел к машине, открыл ключом дверцу, забрался на водительское сиденье, крикнул: — Прошу, мадам!

— Ты сначала выведи ее!

Генка подтянул подсос, включил зажигание. Подождав немного, он выжал сцепление и включил первую скорость. «Жигули» медленно тронулись. От усердия Генка даже кончик языка высунул. Уже стемнело, и он включил габаритные огни, осторожно подрулил к воротам автостоянки, возле которых стояла будка сторожа. Окошко было освещено, но сторожа в ней не было.

— Ой, как здорово! — Аня плюхнулась на сиденье, глаза ее сияли. — Куда поедем?

— Куда прикажете, мадам, — нарочито равнодушным голосом ответил Генка.

— К цыганам! — «дурным» голосом пропела Аня и величественно взмахнула рукой.

— Цыган не обещаю, но дискотеку найдем. — Генка включил скорость, и желтые «Жигули» покатили к воротам со двора.

— «Я ехала-а домой, я думала-а о вас, — запела Аня. — Невольно мысль моя и путалась и рвалась. Дремота сладкая моих каснулась гла-аз! О, если б я уж никогда не просыпала-ась…».

— Слова перевираешь, — сказал Генка, внимательно глядя вперед.

…До дискотеки они не доехали. Генка оказался водителем никудышным и пугливым. Он то и дело шарахался от попутных машин то в одну, то в другую сторону. Раздавались возмущеные сигналы, водители грозили Генке кулаками. Но главные неприятности были впереди. Когда Генка нахально пересек сплошную линию, перестроившись в крайний левый ряд перед самым носом у черной «Волги», «Волга», взвизгнув тормозами, чуть не клюнула желтые «Жигули» в багажник, пронзительно засигналила. Произошло это недалеко от перекрестка, и постовой орудовец заметил, засвистел и махнул полосатым жезлом, приказывая Генке въехать на нейтральную полосу и остановиться возле него.

Генка прибавил газ, проскочил мимо орудовца на красный свет и погнал машину дальше по улице. Вслед неслась трель милицейского свистка.

— Труба, влипли, — сказал Генка, глянув в смотровое зеркало.

Он увидел, как орудовец остановил частные белые «Жигули», что-то сказал водителю и уселся рядом с ним. Белые «Жигули» рванули с места, быстро набирая скорость.