Птицы дождя

Я ушел на кухню варить кофе. Ожидая, когда закипит вода, я плеснул на лицо ледяной водой из-под крана. Это немного привело меня в чувство, но вот со своим взбунтовавшимся желудком я ничего не мог поделать. Когда я вернулся в гостиную с кофе, господин Катоу уже поставил пакет на низкий столик.

– Пожалуйста, пейте!

Он протянул руку за кружкой. Должно быть, кофе был слишком горячим, но господин Катоу все-таки сделал глоточек и немного подержал кружку в ладонях.

– Вы нашли себе приятное жилье, – сказал он. – По своей атмосфере оно подходит к моему любимому стихотворению «Шизука На Цукийо Ни» – «В тихую лунную ночь». Его написал поэт Акицуки. «Аки» – это «осень», а «цуки» – «луна». Вы слышали о нем?

– Нет, – ответил я и подумал, не говорит ли он про книгу, которую все время читал вечерами в своей библиотеке. – Я многих поэтов не знаю.

– Я тоже. Прежде я знал только самых известных, таких как Мацуо Басё и Кобаяси Исса, но несколько лет назад случайно наткнулся в личной коллекции моей жены на Акицуки. Я люблю его произведения. Они успокаивают меня и убирают окружающий шум. Мне хотелось купить другие его книги, но она у него только одна, вот почему большинство читающей публики никогда не слышали о нем.

– У-гу.

Он тяжело вздохнул и подвинул ко мне пакет.

– Вообще-то я пришел, чтобы отдать вот это.

Я удивился. Что это могло быть?

– Можно посмотреть?

– Да, пожалуйста.

Раскрыв бумажную сумку, я увидел маленькую фарфоровую урну.

– Когда мы уезжали, я обнаружил это в комнате мисс Ишиды, – сказал господин Катоу. – Я извиняюсь, что молчал так долго, но я не мог решить, что с этим делать. Недавно я услышал, что вы возвращаетесь в Токио, вот и подумал, что лучше всего отдать ее вам, пока вы не уехали. В конце концов, вы ближайший родственник мисс Ишиды.

Я поставил урну на колени.

– Кто-нибудь еще знает об этом?

Он покачал головой.

– Только я и моя жена.

– Я ведь несколько раз осматривал ту спальню.

– Урна была надежно спрятана под одной из деревянных панелей пола, – пояснил господин Катоу. – Когда мисс Ишида ухаживала за моей женой, она поделилась с ней и рассказала про выкидыш. Больница в Куромачи помогла провести кремацию без лишней огласки.

– Понятно. – Пытаясь изо всех сил сохранить самообладание, я спросил: – Как себя чувствует госпожа Катоу?

– Она снова начала говорить и отзывается, когда мы говорим с ней. Новая обстановка, кажется, помогает ей восстановить силы.

– Это замечательно.

Он кивнул.

– Жена постоянно винила себя за смерть нашей дочери, хотя и я тоже виноват. Я был слишком занят своей работой и мало уделял внимания собственной семье. Вы тоже это знали, правда? Миюки… – Его голос дрогнул. – Она никогда не была больной.

Я с трудом сглотнул.

– Я смутно догадывался.

– Моя жена не совсем здорова. – Господин Катоу потер глаза. – Вы когда-нибудь слышали от кого-нибудь про синдром Мюнхгаузена?

– Нет. Что это такое?

– Психическое заболевание, редкая форма насилия над ребенком. Это бывает, когда лицо, заботящееся о ребенке, обычно мать, фабрикует или создает у него симптомы болезни, чтобы привлечь внимание.

У меня в горле встал комок. Ведь я надеялся, что ошибся с выводом.

– Я слишком поздно это понял, и из-за этого мы потеряли дочь. После смерти Миюки жена отказалась разговаривать. Я показывал ее нескольким психологам, но они были бессильны, потому что она замкнулась в себе. Я не знал, что делать. Думаю, ей требовалось переменить обстановку, а мне – признать то, что случилось, а не прятаться за работу.

– Я так сочувствую вам. Такая тяжелая утрата, – сказал я, решив не рассказывать ему о своем последнем разговоре с госпожой Катоу.

Он пробормотал слова благодарности и встал.

– Уже поздно. Пожалуй, мне пора.

Я встал и проводил его до двери.

Надевая пальто, господин Катоу сказал:

– Жена просила передать вам привет.

– Пожалуйста, передайте ей тоже привет от меня. – Немного поколебавшись, я все-таки решил добавить: – И спасибо вам за медицинские документы.

Он удивился, но не сказал ни слова. Только кивнул и стал спускаться по лестнице. Я воспринял это как подтверждение.

Дул холодный ветер; мои руки покрылись гусиной кожей. Я поднял воротник и вернулся в гостиную. Сел за столик и сложил в молитве руки.

– Девочка с косичками, да упокоится с миром твоя душа.

Я взял маленькую урну и отнес ее в спальню, где стояла урна с прахом моей сестры. Я поставил на пол обе урны и осторожно пересыпал прах из маленькой в большую.

– Я надеюсь, что вы обе покоитесь с миром. Теперь вы наконец вместе, мать и дочь.

Убрав урны в гардероб, я принял душ и лег спать.

В ту ночь я спал крепко. Пожалуй, это было идеальное сочетание усталости и алкоголя. Наутро я прочитал в газете, что ночью произошло небольшое землетрясение. А я даже ничего не услышал и не почувствовал, погрузившись в спокойную, бездонную яму сна, и даже землетрясение не смогло меня разбудить.

Глава 33 Прощание в «Каприччио»