Птицы небесные. 3-4 части

— Для того, чтобы стойко претерпевать брани, патерас, нужно так разочароваться в мире, как жена в муже-пьянице! Брани духовные имеют свои отличия: на первой стадии, когда тело из плоти и крови кажется вечным, а Бог не существующим, мы только укрепляемся в намерении бороться за чистоту сердца, хотя наша борьба всегда оканчивается поражением, поскольку мы все еще пленники греха. Тот же, кто не отчаивается в поражениях, а укрепляется в решимости бороться до конца, незаметно для себя получает помощь Божию и приходит ко второй стадии, для которой свойственно то, что наши брани иногда увенчиваются победой, а иногда приходится испытать и горечь поражения. На третьей стадии монах совершенно укрепляется благодатью, незыблемо утверждается в бесстрастии, покоряет рассеянность ума, вызываемую его дурными привычками и демонами, и постигает, что есть свобода духа, исполненного благодати. Здесь подвижник обретает начатки Божественной любви, которая возогревается в нем молитвой, становящейся самодвижной и нерассеянной. Только овладев бесстрастием, монах может приступить к совершенному утверждению во Святом Духе, в нерассеянности ума и стяжании священного созерцания или исихии…

В дверь постучали. Старцу принесли травяной чай и, пока он пил, я попытался уразуметь сказанные им слова.

— Благодарю вас, Геронда, от всей души. Но теперь еще второй вопрос: почему ежедневное Причащение на литургии не очищает мое сердце, как я ожидал? Хотя я ощущаю после литургии сильную благодать, но ум все равно впадает то в мечтания, то в раздражения, и от этого я сильно унываю…

— Ох, патер, ты спрашиваешь о многом, — вздохнул отец Харалампий. — Царство Небесное или тайна чистого сердца есть замечательный путь, проповеданный Христом; все это останется несокрушимо сиять до последних времен, приглашая стремящихся к спасению обрести его даже в одиннадцатый час. Мышление никогда не достигает покоя. Оставьте мышление и найдете покой душам вашим во Христе. Тот, кто судит и пересуживает, теряет ум, вслед за ним теряет и себя, и Бога. Как он может стоять у Престола Божия и воздевать свои руки, если его ум занят помышлениями? Благодать бежит от такого ума, как от непотребной вони…

В келье наступило молчание. Я терпеливо ждал продолжения слов старца.

— От Причащения сами собой не исчезнут греховные навыки и не разовьются добродетели. Необходимо приложить и собственные усилия, чтобы начала действовать благодать: плач, сокрушение и покаянную молитву. «Прииди, свете истинный! Прииди, жизнь вечная!» — так молился преподобный Симеон Новый Богослов. Если бы мы обладали совершенной чистотой сердца, то просвещение его и великое осияние духа нашего наитием Божественного Духа происходило бы одновременно во время Причастия. Значит, когда с нами этого не происходит, или же происходит в слабой степени, а благодать, приобретенная нами, теряется сразу же после Причащения, то все силы души и тела необходимо употребить на подготовку к литургии. Такая подготовка должна стать нашей пожизненной духовной практикой. Если не постичь Бога, беспокойство ума никогда не прекратится. Когда ум направлен вовне, он рассеивается и запутывается во внешних вещах, и это, к сожалению, происходит у многих иереев даже на литургии. А когда он направлен внутрь, он обретает богопознание. Вот это направление ума внутрь сердца и должно стать твоей непрерывной практикой и во время служения литургии, и во время молитвенного правила!

Немного помолчав, духовник неожиданно спросил:

— Что здесь нужно делать монаху? — он, прищурясь, поглядел на каждого из нас, мы молчали.

— Ох, патерас! — Игумен поднял указательный палец в артритных шишках. — Одно важное делание сохраняет трезвение ума — постоянно спрашивайте себя: «Что я сейчас делаю?», потому что житейские заботы сродни пьянству, как говорит Христос. Это пробудит вас из духовного усыпления и поможет пребывать в непрестанной внимательной молитве и в воздержании от греха в любых его видах: в помышлениях, в словах и в поступках. Всегда совершайте лишь такие дела, в которых обретаете благодать и так придете к бесстрастию!

Старец совсем по-русски маленькими глотками отпивал мятный чай и продолжал говорить: