Пуаро ведет следствие

Постучав в дверь, посыльный испарился, а мы последовали приглашению «войдите». Нашим глазам предстала любопытная сцена: комната оказалась спальней миссис Опалсен, а в ее центре, откинувшись на спинку кресла, возлежала сама леди, отчаянно рыдая. Выглядела она совершенно фантастически – слезы проделали глубокие дорожки в пудре, которой она была щедро осыпана. Мистер Опалсен нервно ходил по комнате. Двое полицейских стояли в середине комнаты, и у одного из них была в руках записная книжка. Гостиничная горничная, которая выглядела до смерти перепуганной, стояла возле камина; на другой стороне комнаты рыдала, заламывая руки, француженка – по-видимому, служанка миссис Опалсен. Ее горе было ничуть не меньше, чем горе ее хозяйки. И вот в этот-то хаос и вошел Пуаро, аккуратный и улыбающийся. С энергией, которую я никак не подозревал в таком грузном теле, миссис Опалсен немедленно выпрыгнула из кресла и бросилась к нему.

– Ну, наконец-то! Эд может говорить все, что ему вздумается, но я верю в удачу. Судьбе было угодно, чтобы мы с вами встретились сегодня вечером, и что-то внутри меня подсказывает, что если вы не сможете возвратить мне мой жемчуг, то и никто не сможет.

– Умоляю, мадам, успокойтесь, – легонько похлопывая ее по руке, сказал Пуаро. – Уверяю вас, все будет в порядке. Эркюль Пуаро вас не оставит!

Мистер Опалсен повернулся к полицейскому инспектору:

– Надеюсь, что вы не будете возражать, если я, как говорится, прибегну к помощи этого джентльмена?

– Совсем нет, сэр, – прозвучал вежливый, но совершенно равнодушный ответ. – Надеюсь, что теперь вашей жене получше, и она сможет рассказать нам, что же произошло.

Миссис Опалсен беспомощно посмотрела на Пуаро. Тот подвел ее к креслу.

– Присаживайтесь, мадам и спокойно расскажите нам вашу историю.

Успокоенная таким образом, миссис Опалсен осторожно вытерла глаза и начала свой рассказ:

– После обеда я поднялась сюда, чтобы забрать свое жемчужное ожерелье. Я хотела показать его мистеру Пуаро. Как всегда, в комнате находились горничная и Селестина…

– Простите меня, мадам, но что вы имеете в виду, говоря «как всегда»?

– Я установил правило, что никто не имеет права войти в комнату, если в ней нет Селестины, служанки моей жены, – пояснил мистер Опалсен. – Гостиничная горничная убирает утром комнату в присутствии Селестины, а после обеда приходит расстелить постель на тех же условиях, в противном случае ей запрещено входить в комнату.

– Так вот, как я уже сказала, – продолжила миссис Опалсен, – я поднялась сюда, открыла вот этот ящик, – она показала на правый нижний ящик туалетного столика, который едва доставал ей до колен, – и вынула оттуда свою шкатулку с драгоценностями. Затем отперла ее – она выглядела как обычно – и обнаружила, что жемчуг пропал!

Инспектор поспешно записывал ее показания в свою книжку.

– А когда вы видели его в последний раз? – спросил он.

– Он был на месте, когда я уходила на обед.

– Вы в этом уверены?

– Совершенно! Я еще думала, надеть его или нет, но потом решила надеть изумруды, а жемчуг убрала назад в шкатулку.

– Кто запер шкатулку?

– Я сама. Я ношу ключ на цепочке на шее, – произнеся это, она показала ключ.

Инспектор рассмотрел его и пожал плечами.

– Вор, должно быть, сделал себе дубликат. Это совсем несложно – замок очень простой. И что же вы сделали после того, как заперли шкатулку?

– Я поставила ее в нижний ящик – туда, где я всегда храню ее.

– А ящик вы не запирали?

– Нет, я никогда этого не делаю. Моя служанка никуда не выходит из комнаты, пока я не вернусь, поэтому в этом нет необходимости.

Лицо инспектора стало еще серьезнее.

– Правильно ли я понимаю, что драгоценности были на месте, когда вы пошли на обед, и что ваша служанка с тех пор не покидала комнату?

Внезапно, как будто только сейчас осознав весь ужас своей собственной ситуации, Селестина испустила пронзительный крик и, бросившись к Пуаро, разразилась длинной тирадой на французском языке:

– Это предположение ужасно! Чтобы меня подозревали в краже драгоценностей хозяйки?! Всем известно, что в полиции работают одни идиоты! Но месье, он ведь француз…

– Бельгиец, – попытался прервать ее Пуаро, но Селестина не обратила на поправку никакого внимания:

– Месье же не будет стоять и наблюдать, как меня незаслуженно обвиняют, в то время как на пресловутую горничную не обращают никакого внимания. Эта горничная никогда мне не нравилась – красномордая, почти без волос – настоящая воровка! Как только я увидела ее, то сказала себе, что это нечестная женщина. я всегда очень внимательно следила за ней, когда та убирала комнату хозяйки! Пусть эти идиоты-полицейские обыщут ее, и если они не найдут на ней жемчуга мадам, то я буду очень удивлена!

Хотя вся эта тирада была произнесена на быстром и малопонятном французском, Селестина сопроводила ее множеством жестов, поэтому горничная поняла какую-то ее часть. Она покраснела от злости.

– Если эта иностранка говорит, что это я украла драгоценности, то это ложь! – горячо заявила она. – Я их и не видела никогда.