Пуаро ведет следствие

– Обыщите ее, – закричала Селестина. – Вы увидите, что я права.

– Вы лгунья – разве вы не слышали, как я это сказала? – ответила горничная, наступая на служанку. – Сама украла, а теперь пытается все свалить на меня… Да и была-то я в комнате всего минуты три перед тем, как вернулась леди, а ты там сидела, как кошка, которая выслеживает мышь, никуда не выходя.

– Это правда? – Инспектор вопросительно посмотрел на Селестину. – Вы действительно никуда не выходили из комнаты?

– Я просто старалась не оставлять ее одну, – нехотя призналась Селестина, – но я дважды выходила в свою комнату вот через эту дверь: один раз, чтобы взять катушку ниток, а второй – ножницы.

– Да тебя не было не больше минуты, – послышался злобный комментарий горничной. – Просто промелькнула туда-сюда… Я буду только рада, если полиция меня обыщет – мне бояться нечего.

В этот момент в дверь постучали. Инспектор пошел открывать, и он явно обрадовался, когда увидел, кто пришел.

– Ага, – произнес он, – очень хорошо. Я посылал за одной из наших сотрудниц, и она только что появилась. Надеюсь, что вы согласитесь пройти с ней в соседнюю комнату.

Он посмотрел на горничную, которая, встряхнув головой, переступила порог – женщина-полицейский следовала за ней по пятам.

Француженка, всхлипывая, опустилась на стул. Пуаро в это время осматривал комнату, план которой я привожу ниже.

– Куда ведет эта дверь? – спросил он, кивнув на дверь у окна.

– Наверное, в следующий номер, – сказал инспектор. – В любом случае с этой стороны она закрыта на засов.

Пуаро подошел к двери, подергал за ручку, а затем отодвинул засов и подергал еще раз.

– С другой стороны она тоже закрыта, – заметил он. – Тогда это исключено.

Он подошел к окнам и внимательно осмотрел каждое из них по очереди.

– И опять ничего. Нет даже балкона.

– Даже если бы он и был, – нетерпеливо заметил инспектор, – не вижу, что бы это могло изменить, если служанка не покидала комнату.

– Évidemment, – сказал Пуаро, ничуть не расстроившись. – Если мадемуазель уверена, что не выходила из комнаты…

Его прервало появление горничной в сопровождении женщины-полицейской.

– Ничего, – коротко доложила полицейская.

– А я и была в этом уверена, – добавила горничная с достоинством. – А этой французской девице должно быть стыдно за то, что набросилась на невинную девушку.

– Ладно, ладно, поспокойнее, детка, – сказал полицейский, открывая дверь из номера. – Никто тебя ни в чем не подозревает. Отправляйся и займись своей работой.

– А вы ее обыщете? – потребовала горничная, указав на Селестину.

– Да, да. – Он захлопнул дверь перед ее лицом и повернул ключ.

Теперь настала очередь Селестины пройти в комнату с полицейским. Через несколько минут она тоже вернулась. На ней драгоценностей тоже не было.

Лицо инспектора стало совсем мрачным.

– Боюсь, что вам в любом случае придется пройти со мной, мисс. – Он повернулся к миссис Опалсен. – Прошу прощения, мадам, но все указывает именно на это. Если их нет сейчас на ней, то они спрятаны где-то в комнате.

Селестина издала еще один пронзительный крик и схватила Пуаро за руку. Мой друг нагнулся и что-то прошептал ей на ухо. Она с сомнением посмотрела на него.

– Si, si, mon enfant[77], уверяю вас, что лучше не сопротивляться… Вы позволите, месье? – Пуаро повернулся к инспектору. – Один маленький эксперимент – просто для моего успокоения.

– Все зависит от того, что это за эксперимент, – безразлично сказал полицейский.

Мой друг еще раз обратился к Селестине:

– Вы сказали нам, что выходили в свою комнату, чтобы взять катушку ниток. Где она лежала?

– На верху комода, месье.

– А ножницы?

– Там же.

– Не затруднит ли вас, мадемуазель, если я попрошу вас повторить эти ваши действия? Вы сказали, что сидели вот здесь с вашей работой…

Селестина села, а потом по сигналу Пуаро встала, прошла в соседнюю комнату, взяла с комода необходимые предметы и вернулась.

Пуаро делил свое внимание между ее движениями и большими серебряными карманными часами, которые он держал в руке.

– Попрошу вас, мадемуазель, еще раз.

После второго прохода маленький бельгиец сделал какую-то пометку в своем блокноте и убрал часы в карман.

– Благодарю вас, мадемуазель. И вас, месье, – он поклонился инспектору, – за ваше терпение.

Казалось, что эта чрезмерная вежливость моего друга сильно развеселила инспектора. Селестина, вся в слезах, покинула комнату в сопровождении женщины и детектива в штатском.

После этого, еще раз извинившись перед миссис Опалсен, инспектор стал обыскивать комнату. Он выдвигал ящики, открывал коробки и полностью перевернул кровать. Кроме того, он простукал пол.

Мистер Опалсен скептически наблюдал за его действиями.

– Вы, что, действительно надеетесь его найти?

– Да, сэр, и на то есть своя причина. У нее не было времени вынести жемчуг из комнаты. То, что миледи так быстро обнаружила пропажу, нарушило ее планы. Нет, оно должно быть где-то здесь. Кто-то из них двоих должен был его спрятать, и мне кажется маловероятным, что это сделала горничная.

– Не просто маловероятным, а невозможным, – тихо сказал Пуаро.