Пубертат. Как пережить переходный возраст ребенку и родителям

— Что меня смутило, — рассказывает его мама, — так это то, что он вообще подошел ко мне с этим. Он мог сказать, что просто хочет переночевать у друга. Но он спросил! Я сказала, что мне нужно подумать, сразу как-то не нашлась, что ответить. Но я тут же предупредила, что мне совсем не по душе такой видеовечер. За ужином Арне спросил еще раз. К тому моменту у меня был готов ответ.

— И какой же? — спрашиваю я.

Она улыбается:

— Не оригинальный, но вы пишете, что не следует придумывать идеальных решений. Если нет ключа, иногда подходит и отмычка.

— И как выглядела ваша отмычка?

— Я что-то сказала Арне о защите несовершеннолетних, о том, что несу ответственность за его воспитание и что фильмы категории 16+ ему смотреть нельзя.

— И как отреагировал на это ваш сын?

— Он принял мой аргумент. Позвонил одному из своих друзей, сказал, что ему не разрешают прийти и он вынужден остаться дома.

— Как вам кажется, почему ваша идея сработала?

— Думаю, он и сам был рад, что его не пустили. Ему самому вся эта история была не по душе. Но, должно быть, он не решался сказать об этом друзьям. Мой совет избавил его от дилеммы!

Она делает паузу.

— Но откуда мне было знать заранее? Ведь все могло пойти не так!

— Вы не давили его своим авторитетом, Арне почувствовал, что его понимают. Вы не стали упрекать его, но дали четко понять, что несете за него ответственность.

Подросткам нужны советы родителей, их наставления. Они не хотят, чтобы им во всем потакали, относились с пониманием и безо всякой критики к тому, что они говорят, думают и делают. Дать хороший совет — не то же самое, что просто согласиться. Иногда может быть полезнее и продуктивнее отсоветовать. При этом важно, чтобы родители отстаивали свою позицию. Принимать подростков, проявлять понимание к их поступкам не означает позволять им все и вся. Иногда им не требуется внимание, они просто провоцируют своими шутками, презрительными высказываниями и использованием символов, призывающих к насилию.

Хайнер Альберс — советник по делам мигрантов в своем городе. Он сидит в гостиной и читает газету, как вдруг входит его тринадцатилетний сын Свен. Хайнер Альберс в хорошем настроении, он сегодня открыл мультикультурный центр в своей общине, что было встречено всеобщим одобрением.

— Добрый вечер, — говорит Свен.

— Добрый, — отвечает отец, ненадолго откладывая газету в сторону. К нему подходит сын.

— Ты сегодня открыл виллу для турок, — скорее комментирует, нежели спрашивает Свен.

Хайнер Альберс обдумывает его слова. Свен предпринимает еще одну попытку — он явно провоцирует отца.

— Ты сегодня отдал «Мраморную виллу» чертовым туркам, — безапелляционно замечает он, его голос звучит все громче и бескомпромисснее.

Хайнер Альберс откладывает газету в сторону.

— В чем дело, Свен? Чего ты хочешь? Вывести меня из себя? — говорит он спокойно и сдержанно.

— Ты им все готов принести на блюдечке, этим исламским негодяям. Все!

Хайнер Альберс не мигая смотрит на сына и говорит твердым голосом:

— Эй, что это значит? Ты обедаешь у турка, у тебя друзья турки. В прошлом году ты ездил на каникулы в Турцию.

— И это был отстой! — огрызается Свен. — Полнейший отстой!

— Но тебе понравилось, ты хотел вернуться!

— Никогда такого не говорил!

— Ну хорошо, никогда такого не говорил, — примиряюще повторяет отец.

— Говорил! Но теперь не хочу. Чертовы турки! Ты сам уже наполовину турок!

«Во мне все клокотало, — вспоминает отец тот разговор. — Но я как-то посещал семинар „Как правильно разговаривать с молодежью“, где меня научили: не давайте себя провоцировать. Удалитесь в чертоги своего разума и сосчитайте до десяти, прежде чем что-либо говорить. Для верности положите правую руку на сердце и скажите: „Я совершенно спокоен!“ Да уж, пару раз это помогало». Хайнер Альберс улыбается. «Пока я блуждал в поисках чертогов, Свен продолжал словами подталкивать меня к пропасти. И договорился до того, что я действительно рассвирепел».

Свен продолжает гнуть свою линию. Хайнер Альберс сохраняет спокойствие, но внутри все клокочет. «Мне уже не до чертогов разума, желваки заходили, я готов взорваться…» Видя, как отец пошел пятнами, как вытянулись и дрожат его губы, Свен решается нанести окончательный удар — бьет на поражение:

— Загнать бы их всех в море!

Хайнер Альберс вскакивает и громко кричит:

— Довольно! Хватит! — И указывает сыну на дверь. — Уходи! Вон отсюда! Немедленно!

Его голос срывается.

— Убирайся! Иначе я за себя не ручаюсь!

Свен наигранно медленно разворачивается.

— О’кей, я и так собирался уходить. Здесь несет чесноком!

Хайнер Альберс бессильно опускается в кресло, бормочет что-то о чертовом воспитании, жалеет себя. «И чем только я это заслужил!» А потом: «Гаркнув на него, я почувствовал облегчение. Прямо как свежесть, наступившая после бури!»

Два часа спустя отец стучится к сыну в комнату. Услышав «Войдите!», он открывает дверь и видит Свена, мирно лежащего на кровати. Он читает книгу об Анне Франк.

— И как тебе?

— Супер! — отвечает Свен. — Девчонка что надо!

— Я хотел бы извиниться, — начинает Хайнер Альберс.

— За что?