Публикации на портале Rara Avis 2015-2017

Итак, придётся тебе, дорогой товарищ, всё решать наново и самому, и сотни факторов вмешаются в процесс. Вопрос в том, ищешь ты верное решение, ищешь одобряемое или ищешь то, о котором не будешь сожалеть. Придумать ответ впрок нельзя, сожаления обязательно придут, а одобрение всегда нетвёрдо. Делай, что должен, и будь, что будет.

Но, чтобы переменить тон, я скажу, лучше всего нравственная дилемма описана совсем другим автором.

Произведение это отчасти фантастическое, про то, как трое плывут на лодке со странными намерениями. Собаки у них нет, и книга называется «Приключения капитана Врунгеля». Среди прочих историй, рассказанных там, есть история про живые часы. Герои закупились в Англии продовольствием, среди которого — куры из Гринвича. Живность эта чрезвычайно пригодились капитану Врунгелю для работы с секстантом. Петушки кукарекали по Гринвичскому времени и способствовали точным измерениям. Однако количество их уменьшалось. Вскоре петушков осталось два — чёрный и белый.

Дальше капитан Врунгель остроумно описывает разные способы навигации и проблему точного времени в путешествиях, а потом скорбно замечает: «Запасы у нас совсем истощились, консервы надоели, и нужно было подумать не об определении места судна, а об определении на жаркое наших петушков.

Но тут новая неприятность: встал вопрос о том, с которого начинать.

Уж очень, знаете, дружные были петушки. Чёрного зажарить — белый скучать будет, белого зажарить — чёрный заскучает…»

Иначе говоря, перед капитаном Врунгелем и его товарищами стала нравственная дилемма. Причём Андрей Некрасов описывает совершенно советский способ её решения (несколько казённый этот метод — лучшая реакция на мучительную рефлексию интеллигента).

Врунгель никак не может определиться: «Я размышлял над решением этой проблемы, серьезно размышлял, но так и не пришел к должным выводам. Ну, думаю: „Ум хорошо, а два лучше“. Создал комиссию: я и Фукс.

Снова со всех сторон обсудили этот вопрос, но тоже, знаете, безрезультатно. Так и не смогли найти конструктивного решения. Пришлось расширить комиссию. Кооптировали Лома. Назначили заседание. Я изложил сущность дела, познакомил собрание с историей вопроса, поднял, так сказать, материал… И не зря. Лом неожиданно такую трезвость взглядов и находчивость проявил в этом деле, что сразу всё, как говорится, встало на свои места.

Он и минуты не думал. Так, знаете, не колеблясь, прямо и говорит:

— Режьте чёрного.

— Позвольте, — говорим мы, — ведь белый скучать будет!

— А чёрт с ним, пусть скучает! — возражает Лом. — Нам-то какое дело?»

Так и сделали. Дальше Врунгель добавляет от себя: «Должен прямо сказать, Лом не ошибся. Петушок оказался прекрасный, жирный, мягкий, — мы просто пальчики облизывали, пока его ели».

И заканчивается этот пассаж совершенно ударной фразой:

«Впрочем, и второй был не хуже»[94].

28.06.2016

​Обнуление (о постапокалипсисе)

Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить.

Фёдор Достоевский. «Записки из подполья».

Не очень хочется кого-то обидеть, но речь пойдёт о болезненной теме. Точнее, о том, как современная массовая культура подсовывает своему потребителю модель обнуления мира. И эта модель описывается обидным для некоторых народностей анекдотом, в котором муж говорит жене, разглядывая играющих детей: «Новых народим или этих отмоем?» Про это был написан Аркадием Гайдаром прекрасный рассказ. В этом рассказе мальчишки подступались к ветерану, раненному в революционных сражениях, говоря: есть на горе Горячий камень, и, если разбить его, то можно начать жизнь заново. А увечный революционер справедливо отвечал им, что жизнь его был наполнена смыслом, и другой он не хотел. Тому, у кого смысл в жизни есть, не требуется ничего начинать снова, да и вообще не нужно метаться.

Обнуление жизни не раз бывало в истории — прежний мир сносился до основания, а затем наступала довольно странная пора, и, как правило, старый мир прорастал наново. Но в скучную жизнь обывателя обнуление старого мира вносило определённое разнообразие. Не секрет, что этот потребитель всегда отождествляет себя с героем — и вот он, будто Джеймс Бонд, бегает по крышам или несётся на мотоцикле по выжженной ядерным апокалипсисом земле. Долой скучную работу, долой зануду-начальника, противную жену и кредиты, которые выплачивать ещё лет десять. Всё старое обнулилось, пропало, исчезло. Остался только мир настоящего мужчины, или — мир, достойный настоящего мужчины. В нём пахнет порохом, отработанным бензином или соляром, дорогой и, главное, — свободой. Жизнь началась заново.

При этом нормальный обыватель не то что бы не задумывается, какой ценой достигнуто это обнуление, но как-то отодвигает эту мысль на периферию сознания. Пусть будет война, только б у меня кредиты в ноль ушли.