Пучина

Вингри решил ждать. Он не собирался лесть сломя голову в горы. Ему нужна была определённая подготовка. По крайней мере, так он сам для себя оправдывал свою трусость. Голоса вернулись ближе к ночи. Они что-то шептали ему, но слов было не разобрать. Они были витиеватые и протяжные, как церковные песнопения., коими они, по мнению Вингри и являлись. Наутро он снова проснулся весь в крови. Всё тело испытывало до безумия сильную жажду, как если бы он пил морскую воду. Чтобы отвлечься от всего этого кошмара наяву, он принялся ещё больше обустраивать свой лагерь. Добавил пару сигнальных ловушек, вырыл несколько волчьих ям на подходе, и поставил косой и дряхлый частокол. Так он чувствовал себя в безопасности. Так он хотел думать. Но голоса никуда не пропадали. Они становились всё громче и громче; и в какой-то момент слились в гротескный хорал, от которого у Вингри пошла кровь из ушей. Он понимал, что теряет власть над собственным сознанием; что если обождать ещё чуть-чуть, то он точно сойдёт с ума. Оставался лишь один выход – идти вглубь острова, к той проклятой горе. Только там он сможет найти все ответы на вопросы, которые копились все эти дни.

Но снова над ним взыграла трусость. Он решил обождать ещё один день; лучше подготовится; собрать все силы в кулак. Он и сам не понимал свою нерешительность. Он был моряком, гордым и умелым. Он плавал в таких морях, куда здравомыслящий и не сунется; он переживал такие шторма, что одному богу известно как. Он был силён и крепок – здоровенный лоб, способный с одного удара уложить любого. Но он боялся.

Он проснулся ближе к утру, в самый холодный предрассветный час, от жалобного крика. По ощущениям он был совсем близко. В той стороне Вингри установил одну из волчьих ям. Схватив копья, он отправился в путь, страшась зажечь факел. Как и ожидалось, в яму попал зверь. Это была молодая лосиха, неизвестно каким чудом оказавшаяся на этом острове, но Вингри уже давно перестал задавать себе такие глупые вопросы. Насилу дотащив тушу до лагеря, он принялся сооружать козла для разделки. К полудню у него уже жарилась печень, а прочее мясо, порезанное с великим трудом, коптилось над большим костром. Требуху же он закопал подальше от лагеря, чтобы они не привлекали к нему падальщиков, какими бы они не были. Из желудка и жил он сделал себе бурдюк, достаточно большой и крепкий. Из остатков он, не без трудностей, смастерил себе несколько пращей. К вечеру всё было готово для похода. У него был провиант, вода и оружие. Эти три переменные должны были обеспечить его выживаемость в пути.

Чем выше Вингри поднимался, тем страннее становился лес. Он был пустой и тёмный, хоть сейчас и был полдень. Солнце пекло нещадно, но стоило зайти в тень кроны, как становилось холодно, как зимой. Пели птицы, но где-то вдалеке, самих их Вингри нигде не видел. Примерно к вечеру дня на пути начали попадаться признаки пребывания людей. То тлеющее огнище, то завалившийся шалаш – всё это пугало Вингри до холодного пота. Он не знал, кем были оставлены эти следы, но его мысли сами собой возвращались к его товарищам по кораблю. “Возможно, это Вилиеам и его отряд” – так он себя успокаивал. Он шёл всё дальше и дальше в горы без устали, как будто бы его что-то гнало туда, что-то звало. Голоса в голове становились всё отчётливее и громче. Вингри с трудом удавалось различать среди всего этого демонического хорала свои собственные мысли. Он прорубал себе дорогу сквозь ореховые заросли, пока не вышел на небольшую поляну. Была она ровной по краям – деревья отступали от неё, как от прокажённой. Одна лишь жухлая трава укрывала землю. А впереди, по ту сторону, зиял провал пещеры, откуда порывами вылетал гнилостный и затхлый ветер, от которого сразу же становилось дурно. Первой мыслью Вингри было – бежать, бежать без оглядки, куда глаза глядят. Это место внушало ему страх больший, чем он испытывал до этого. Он решил сначала осмотреть саму поляну. Что-то было в ней противоестественное, что-то злобное. Нагнувшись и сорвав пару пучков сухой и колючей травы, он обнаружил камень. Расчистив ещё небольшое пространство, он понял, что стоит на каменной площадке, испещренной таинственными и жуткими символами. Такие он уже видел на обелисках. Лишь после получаса сомнений и тяжких дум, Вингри решился зайти в пещеру. И стоило ему сделать один шаг внутрь, как свет померк.

***