Пучина Сирены

Лун почувствовал за собой какое-то движение, поднял шипы, и в тот же миг что-то тяжелое врезалось ему в голову. Он упал вперед, перекатился, но понял, что произошло, лишь когда с него свалился дакти. Лун рывком выпрямился, но другие твари набросились на него, отшвырнули к стене и придавили к полу. Он рвал их когтями, кусался и изворачивался, но они навалились на него всей гурьбой, и их оказалось слишком много. Когти впивались в его чешую, но не драли ее и не ранили, и Лун понял, что его пытаются придушить, чтобы он потерял сознание. Запаниковав, он чуть не выдохнул последний воздух из легких, а затем тяжесть вдруг резко уменьшилась.

Он перекатился в присед, тяжело дыша и готовясь отпрыгнуть в сторону. Дакти разбежались – в нескольких шагах от Луна стоял Сумрак; ощетинившись шипами, он грозно навис над Тедеем и остальными владыками. Молодой консорт рявкнул:

– Оставьте его в покое, и я это сделаю.

– Нет, не надо… – рефлекторно сказал Лун, но Тедей прервал его:

– Замолчи. Оставайся на месте. Скажешь хоть слово, мы приведем сюда воинов и сожрем их.

Лун понимал, что владыка говорит всерьез. Он нехотя замолк, беспомощно поднимая и опуская шипы. Тедей, словно ничего и не произошло, обратился к Сумраку:

– Садись. Поешь. Будем друзьями.

От безысходности Сумрак поджал шипы, но снова шагнул туда, где лежала оторванная нога. Он сел и напрягся, собираясь с духом. Затем поднял ее, оторвал небольшой кусок, прожевал и проглотил. Сразу после этого он уронил ногу, словно та укусила его, однако Тедей, похоже, остался доволен.

Прародительница и владыки снова начали есть. Каждый мускул под чешуей Луна был напряжен от желания сбежать, но он оставался на месте. Сумрак на него не смотрел.

Когда прародительница и владыки закончили, дакти снова подошли к куче и утащили головы, туловища и прочие останки в конец зала, где они набросились на них, запихивая плоть в свои пасти.

Тогда прародительница расправила крылья, отвела их назад и плавно поднялась на ноги. Сумрак тоже встал; его шипы дрожали. У Луна пересохло во рту. Настало время узнать, чего же от них хотят Скверны. «Узнать, насколько большую ошибку я совершил, когда не сжег нас всех живьем», – подумал он.

Когда прародительница направилась к Сумраку, в гнезде позади нее что-то зашевелилось, а затем с трудом село. Существо было размером с дакти, но его кожистые крылья и гребень выглядели иначе, словно еще не до конца сформировались. Когда существо подняло голову и распахнуло черные глаза, Лун догадался, что это – маленькая прародительница. Тварь проползла шаг, схватила руку земного обитателя, которую оставили у гнезда, и с упоением вгрызлась в нее.

Старшая прародительница остановилась в шаге от Сумрака, затем медленно обошла его. Она склонила голову набок, внимательно изучая молодого консорта. Сумрак дрогнул, но усилием воли заставил свои шипы лежать. Она остановилась перед ним и сказала:

– Покажи мне свой второй облик.

Ее голос был глубоким, скрипучим и звучал так странно, словно исходил из более крупного тела. Сумрак мельком покосился на Луна.

– Нет.

Прародительница пристально посмотрела на Луна, затем снова повернулась к Сумраку.

– Раксура никогда не позволят тебе завести потомство. Я же дам тебе все, что захочешь.

Молодой консорт оскалился, по его шипам прошла волна, и они поднялись.

– Я и сам не стану заводить потомство, никогда. И хочу я лишь одного – твоей смерти. Все остальное у меня уже есть.

Прародительница неуловимо переменилась в лице, и Лун понял, что на такой ответ она и рассчитывала.

Она сказала:

– Тедей уже говорил тебе, что ты поймешь, насколько важна истина, которую раскрыл наш проводник.

«Она слышала, что нам говорил Тедей», – подумал Лун. Возможно, она даже видела консортов и всех остальных на корабле глазами владыки.

Прародительница не шелохнулась, но один из дакти крадучись вышел вперед с плоским деревянным ящиком в руках. Сумрак беспокойно хлестнул хвостом. Лун не знал, что там внутри, но не сомневался, что это нечто ужасное.

Дакти открыл ящик и протянул его Сумраку. Лун осторожно вытянул шею. Внутри лежал плоский кусок кристалла с неровными, острыми краями, словно его отломали от куска побольше. Свет преломлялся в нем, искря голубыми и серебристыми бликами. Если это и было оружие, то очень необычное.

– Прикоснись к нему, – велела прародительница.

Лун вдохнул, собираясь сказать Сумраку, чтобы он этого не делал, но молодой консорт рявкнул:

– Сама касайся.

Прародительница уставилась на него, и у Луна по чешуе поползли мурашки, словно в зале стало холоднее. Затем Тедей встал рядом с дакти и дотронулся пальцем до кристалла.