Пучина Сирены

Затем из-за ограждения высунулись две огромные черные когтистые лапы. Одна сдавливала владыку, другая осторожно держала мальчика. Лун с облегчением зашипел и затормозил. Похоже, Утес все это время прятался под балконом, держась за него когтями ног.

Когда праотец отпустил ребенка, Лун бережно поймал его. Мальчик обмяк, но он все еще дышал. Затем Лун отошел, давая Утесу возможность подтянуться к краю балкона. Праотец подался вперед и с размаху впечатал владыку в пол: один раз, второй. На третий раз Скверн принял земной облик.

Утес отпустил его, и Селадонна запрыгнула на владыку, придавив к земле. Утес перевоплотился и перелез через ограждение на балкон. Лун сказал:

– Так вот где ты был.

Праотец отряхнул руки от пыли.

– Я думал, что эта тварь спустится ниже.

Авентерцы, пошатываясь, поднимались на ноги и выглядывали из-за колонн. Лун принял земной облик, надеясь, что никто не начнет в него стрелять, а затем передал бессознательного мальчика первому же храбрецу, который осмелился подойти к нему.

Он подошел к Селадонне, которая все еще не отпускала Ивадея, и присел в шаге от них. Земная кожа владыки была белой и гладкой, его длинные черные волосы спутались и намокли от крови. Лун заметил, как дрогнули его веки.

– Он еще живой.

Селадонна встряхнула обмякшее тело.

– Зачем вам полукровки?

Ивадей зарычал, почти беззвучно и едва дыша.

– Чтобы сожрать.

Энния и Хаврам подошли ближе, глядя на полумертвое создание. Серая кожа Эннии побледнела, а на лице Хаврама читалась смесь ярости и сожаления.

Селадонна сильнее сдавила шею Ивадея.

– Вы можете жрать кого угодно в любой части Трех Миров. Почему вы прилетели сюда? Как вы узнали об Опаловой Ночи?

Ивадей лишь горько усмехнулся, захлебываясь темной кровью, и умер.

* * *

Воины Селадонны все это время сидели под балконом вместе с Утесом и ждали удобного случая, чтобы наброситься на владыку. Когда они залезли на балкон, у авентерцев чуть не началась истерика, но Энния угомонила их парой резких слов.

Пока Селадонна объясняла, что голову владыки нужно отрезать и закопать куда-нибудь поглубже, Лун пошел искать раненого мальчика. Он нашел его в большой гостиной с цветастым мозаичным полом. Мальчик лежал на диване, а вокруг него стояли земные обитатели. Один мужчина прикладывал тряпку к кровавым царапинам на шее ребенка, а женщина, взволнованная, сидела рядом на корточках.

– Он в порядке? – спросил Лун. Мальчик заморгал, поднял на него глаза, а затем выпучил их. На протяжении всего напряженного разговора с владыкой он смотрел на Луна и, видимо, узнал его и в другом облике.

Мужчина – наверное целитель – неприязненно окинул Луна взглядом и ответил:

– Это зависит от того, есть ли на твоих когтях отрава.

Лун стиснул зубы и сдержался, чтобы не зашипеть. Как же было приятно узнать, что мир земных обитателей ничуть не изменился.

– Нет, но даже если бы и была – ранил его не я.

Женщина с жаром сказала:

– Они предложили себя в обмен на моего сына. Никто из вас этого не сделал.

Лун решил, что благодарность авентерцев нравится ему еще меньше их неприязни, и ушел на балкон.

Тело Ивадея все так же лежало на полу, но кто-то набросил на него одеяло. Судя по очертаниям, голова еще была на месте. Хаврам разговаривал с Селадонной и Утесом, а Энния стояла рядом. Другие земные обитатели собрались поодаль, но один из них подошел к Хавраму. Это был молодой мужчина в столь же богатых одеяниях. Похоже, они о чем-то спорили.

Натянутым как струна голосом Хаврам говорил:

– Ливан – наш архимагистр. И он никогда не слышал о столь варварском обычае.

– Ливан никогда не слышал о Сквернах. – Селадонна была напряжена, ее шипы дрожали, и она с трудом удерживала их уложенными. Вид у нее был еще более гневный, чем во время стычки с владыкой. – Так что его мнение о том, как лучше избавляться от их останков, ничего не стоит.

– Что? – спросил Лун у Утеса.

Праотец устало ответил на языке раксура:

– Это их чародей; он пришел рассказать остальным, что во всем виноваты мы.

– Что? – повторил Лун.

– Наверное, сейчас вам лучше уйти, – сказала Энния Селадонне. – Потом, когда мы все обсудим…

– Просто уходите, – прервал ее Хаврам. – И прекратите втягивать нас в ваши дрязги.

Утес раздраженно вздохнул. Он перевел взгляд с Селадонны на Луна и спросил:

– Вы двое достаточно насмотрелись? Довольны? Можем улетать?

Лун был только рад убраться подальше от этого города. Он уже устал от Эннии, от ее попыток притвориться, будто все в порядке, и от непроходимого упрямства Хаврама.

В горле Селадонны заклокотал рык.

– Да, можем лететь. – Она подошла к Ивадею, сорвала с него одеяло, уперлась ногой в грудь и одним движением оторвала ему голову. Выпрямившись, она сказала Эннии и Хавраму:

– Скверны придут. Я лишь надеюсь, что хоть кто-нибудь из вашего города выживет.

Спрыгнув с балкона, они полетели прочь, навстречу ветру.

* * *