Пучина Сирены

– Ты в порядке! Мы так волновались, когда прилетели в Туман Индиго и узнали, что тебя забрали.

Несмотря на почтенный возраст, Делин обладал даже большей решимостью и упрямством, чем его внук Ниран. Его шелковисто-белые волосы, борода и усы ярким пятном выделялись на золотистой коже, которая обветрилась в долгих путешествиях, проведенных на летучих кораблях его семьи. Под мышкой он держал планшет с листом бумаги, на котором Лун увидел незавершенный набросок расколотого древа Опаловой Ночи, скалистого хребта и долины.

– Я рад, что ты здесь, – сказал Лун и с удивлением понял, что это чистейшая правда. Ему сильно не хватало кого-то, кто знал о раксура, но не был одним из них. – Мы можем где-нибудь поговорить? – А еще Делин многое знал о Сквернах, которых изучал один ученый-островитянин, интересовавшийся различными хищниками. Одержимость видами, которые пожирали земных обитателей, сгубила того ученого, но перед смертью он успел передать свои знания другим.

Делин пристально посмотрел на Луна, а затем жестом позвал за собой.

– Идем сюда.

Когда старик повел их по палубе, Звон взволнованно спросил:

– Ты видел Нефриту? Что она… То есть, как все прошло?..

– Все в порядке. – Лун надеялся, что Звону пока хватит этого ответа. – Она пытается уговорить их вернуть меня. – Затем он не удержался и прибавил: – Так что план украсть меня пока что откладывается.

Звон вздрогнул и смутился.

– Ой, она тебе рассказала, да?

– А план-то был хороший, – сказала Песня, идя за ними. – Даже жаль, что он не пригодился.

Вместе с Делином они подошли к люку, который находился рядом с рулевой рубкой, и спустились в трюм. Тот был разделен на несколько кают и на отсек для грузов и припасов с едой и водой. Из коридора они прошли в длинное помещение, где команда корабля принимала пищу. Посреди него стоял низкий стол, окруженный стульями, а в небольшой каморке, что примыкала к этой комнате, находилась маленькая железная печка, тщательно изолированная от деревянного пола и стен тонкими листами сланца.

Делин выгнал из комнаты двух женщин, которые болтали, сидя за столом, и мужчину, который нарезал корешки, а затем жестом предложил гостям сесть. После этого он сказал Луну на языке раксура:

– Я начал учить ваш язык. – Старик говорил с ужасным акцентом, но Лун без труда разобрал слова. Он был впечатлен. – Но если тема сложная, то лучше обсудить ее на альтанском.

– Подождите, – прервал его Звон. Затем он кивком указал на Корня. – Разговор очень секретный? А то вы же знаете, какой он болтун.

Корень зашипел на Звона.

– Я никому ничего не расскажу. – Он умоляюще посмотрел на Луна. – Не прогоняй меня! Мы все так долго не могли узнать, что с тобой случилось, и в порядке ли ты, и…

– Корень. Можешь остаться. – Беда была в том, что Звон не ошибался – Корень действительно говорил все, что приходило ему в голову. Но еще он часто озвучивал правду, которую никто не хотел слышать. – Только не вздумай проболтаться кому-нибудь из Опаловой Ночи. А то они поймут, что это я вам все рассказал.

Корень серьезно кивнул.

– Я ничего лишнего не скажу.

Песня сжала его руку.

– Лучше вообще помалкивай.

Лун повернулся к Делину.

– А еще об этом не должны узнать другие дворы раксура. Ты можешь пообещать, что никому не расскажешь?

Делин всерьез задумался.

– Все мои знания я заношу в книги. Но они написаны на старом языке Золотых островов, а не на торговом. Если твоя тайна никак не касается моего народа, то я клянусь, что не стану говорить о ней с другими раксура.

Лун решил, что такой клятвы достаточно. Он рассказал им все то же, что поведал Нефрите, попытавшись при этом не показывать, что сам об этом думает. Когда Лун закончил, Делин задумался, а раксура пришли в ужас.

– Они оставили полукровок? – потрясенно спросила Флора. – Зачем? Почему они?.. Да о чем они вообще думали?..

– Не знаю, но так уж они решили. – Лун устало потер глаза. Утром, перед тем как улететь с небесного острова, он, Селадонна и воины поели, да и полет его не сильно утомил, однако переживания от встречи с Нефритой совсем лишили его сил.

– И одна из них даже стала наставницей? – Звон сдавил виски, словно от мыслей об этом у него разболелась голова. – Они росли среди раксура и потому ведут себя, как раксура.

– Разве так бывает? – недоверчиво спросила Песня. Корень послушно молчал, но внимательно слушал и, наверное, впитывал, кто что сказал, чтобы потом им об этом напомнить.

– По всей видимости, да. – Звон покачал головой.

– Но как? – Флора, похоже, все еще была в ужасе. – Нельзя же взять земного ребенка и вырастить из него раксура. Он не сможет меняться…

– Но он будет знать наш язык, – прервал ее Лун. Он уже устал их слушать. – Будет знать, что вы думаете, когда дергаете шипами и хвостами; будет знать ваши предания и как себя вести. Он будет делать все то же, что и вы, и не сможет только меняться. Из него получится более правильный раксура, чем из меня.

– Да, но… – Флора, сбитая с толку и расстроенная, нахмурилась. – Мне надо подумать.

Песня неуверенно сказала: