Пучина скорби

— Нет, прошу вас. Все в порядке. Не нужно никого звать. Я… Вы ведь вчера приехали, заселились? А я Денис Сергеевич. Живу тут, через комнату. Вас как зовут?

Вадим представился.

— Видите ли, Вадим. На меня находит иногда… — Он глянул на окно. — Когда ночи особенно темные. Хуже всего, если полнолуние, а луна за тучами, не может пробиться. В полнолуние все мы немного сумасшедшие, что-то пробуждается, бродит в крови. Впрочем, неважно. Со мной такое редко бывает, просто совпадение, что именно сегодня… Надо же!

— Не расстраивайтесь, это ерунда. Правда. — Вадиму было жаль старика. — А кто такой Паша? Вы меня за него приняли.

Денис Сергеевич махнул рукой.

— Мой брат. Старший. Помер уже давно. Мы с ним когда-то рядом жили, в этом самом доме: он с семьей, я в соседней комнате. Ему от комбината дали комнату, на руднике местном работал, а мне… Ладно, это все дело прошлое. Никого уже нет. Ничего нет. А я скриплю еще.

— Вы говорили, что боитесь кого-то.

— Бросьте. Уже и не помню, что нес. Говорю же, находит иногда.

Прозвучало резко и при этом фальшиво. Вадим сразу понял, что сосед лжет. Все он прекрасно помнит. Но давить на него сейчас бессмысленно: старик растерян, чувствует себя неловко за свою выходку, хочет, чтобы это забылось. Решив поговорить с Денисом Сергеевичем позже, Вадим улыбнулся.

— Конечно. Так как насчет чая?

Денис Сергеевич протестующие замотал головой.

— Вы что, какой чай? Вам отдыхать надо, ночь на дворе! Я ворвался, разбудил вас, стыдоба! Еще чаи у вас гонять примусь!

Тяжело опираясь на ручки кресла, Денис Сергеевич поднялся и засеменил к двери.

— Еще раз прошу прощения. Доброй вам ночи.

Многократно заверив соседа, что все в полном порядке, пожелав спокойной ночи в ответ, Вадим посмотрел, как Денис Сергеевич идет по коридору, скрывается в своей комнате.

Думая, что не заснет после этой суеты, что разгулял сон, Вадим погасил свет, улегся обратно на диван. Денис Сергеевич говорил странные вещи, но кое-что уловить вполне было можно. Вадим постарался систематизировать услышанное, вспоминая, что сказал старик.

Первое — кто-то нашел что-то в местном лесу.

Второе — после этого все, как выразился сосед, «пошло наперекосяк», случилось еще что-то, по-настоящему дурное.

Третье — все эти вещи связаны.

Четвертое — «существа», которые бродят в темноте… Это еще что такое?

Вадим повернулся на другой бок. Вообще-то часть сказанного (если не все!) может не иметь никакого отношения к реальности, существуя лишь в нездоровом воображении Дениса Сергеевича. А главное, Ирочка. Как это связано с ее поисками, ради которых Вадим приехал сюда, на край земли?

Оставим пока соседа в покое, он никуда не денется, с ним можно поговорить в любой момент. Утром надо прежде всего навестить работающую на почте Екатерину Михайловну, бывшую сотрудницу Дома культуры. Повертевшись с боку на бок еще некоторое время, Вадим сумел заснуть. Больше его до самого утра ничего не беспокоило, и снов он, к счастью, той ночью не видел.

Екатерина Михайловна оказалась милой женщиной весьма почтенного возраста. Наверное, она была ровесницей Дениса Сергеевича или немного моложе.

В Верхних Вязах Вадим провел меньше суток, и за это время ему не встретилось ни одного ребенка или подростка, только люди немолодые или средних лет. Возможно, молодежь здесь есть, просто все сидят по домам, но верилось в это мало, и вскоре Екатерина Михайловна подтвердила грустное предположение Вадима о том, что люди в Верхних Вязах не живут, а доживают; что остались только те, кто видят для себя еще меньше перспектив за пределами городка, чем внутри.

До почты Вадим дошел пешком, хотелось осмотреться, пройтись. Правда, ничего полезного или важного он не увидел, только ноги промочил, умудрившись провалиться чуть не по колено в яму посреди тротуара. Затянутая тонким ледком, она выглядела неглубокой, а вот поди ж ты.

Вчерашний снег не таял, и, поскольку улицы никто не чистил, под ногами была снежная каша. В помещении, где располагалась почта, было тепло, пахло бумагой, клеем, еще чем-то знакомым, но при этом неузнаваемым — так часто пахнет в старых зданиях, где находятся почтовые отделения.

Возле окошечка стояли три человека, и Вадим терпеливо дождался своей очереди.

Посетители почты смотрели на него с нескрываемым удивлением: новые лица в Верхних Вязах — редкость. Потихоньку походить по улицам и собрать информацию, не привлекая внимания, точно не получится.

Когда очередь дошла до Вадима, он сказал, как его зовут, коротко упомянул о цели приезда (легенда про будущую книгу уже отскакивала от зубов) и спросил, когда Екатерине Михайловне будет удобно поговорить с ним несколько минут. Может быть, он угостит ее кофе?

— Надо же, писатель! Я, знаете ли, страстная читательница, но читаю классическую литературу, а с современными авторами, увы, практически не знакома. К нам сюда книг не привозят, а сама я не выезжала из города уже много лет, так что…

Екатерина Михайловна смущенно пыталась оправдаться, не задев самолюбия Вадима, и слышать это было гораздо приятнее вчерашних хамовато-пренебрежительных слов Гульнары.