Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

Я чрез сие, исполняя высочайшее повеление, нахожу за нужно с своей стороны сообщить вашему превосходительству, что по причине происшедших ссор между ваших товарищей и прокурора, когда не найдете средства к прекращению, то можете с описанием всех обстоятельств представить в Сенат».

На это письмо Кречетников отвечал[761]:

«Вашего сиятельства письмо с высочайшим ее величества повелением о переезде моем в Астрахань к порученной мне должности я имел счастье получить. На которое вам, государь, по чистой моей душе, как пред самим Богом ответ дать должен, так и говорю, что нет у меня иной мысли, как только прошу всемогущество Божие, чтоб подал мне силу разума сохранить славу ее величества и интерес ее высокого звания соблюсти; а затем дать людям правду по крайнему разумению и всеми силами течение дел пустить. Сами, милостивый государь, рассудить изволите, что мне в свете лестнее быть может, как приобрести высочайшее ее величества себе милосердие и благоволение. Верь Богу, государь, что сего единого только и желаю.

Теперь же принужден несколько дней остановиться здесь по причине пожара, чтобы сделать и положить на мере, как впредь город строить и расположить от неистового (?) строения и непорядка, каковой был. К тому же здесь довольно разных команд, кои не только друг другу не подчинены, но и мне не принадлежат; то если мне, не сделав при себе положения, уехать, то придет город в спор и всякий в свои положения, то и принужденно будет мне приезжать к рассмотрению. Я и рассудил все то теперь сделать и буде успею, то отсюда же и к вам представлю, а ежели не успею, то с дороги то сделаю. Я же намерен в проезд до Астрахани все места осмотреть, так как и линию Царицынскую, и потом вас уведомить, чтобы уже мне осталось осмотреть ту сторону. А затем наиприлежнейше прошу подать мне знание и наставление, какое бы ее величества соизволение было о вверенном мне крае и о соседственных народах, то истинно, государь, все силы употреблю, чтобы их на тот конец привести и постараюсь, как только время допустит, осмотреть темницы и рудники и сделать потребное и основательное примечание и о всем том с крайней аккуратностью донести».

Отъезжая из Саратова и предвидя, что между начальниками команд могут возникнуть пререкания, генерал П. Кречетников поручил «все правление по городу воинских дел» коменданту полковнику Бошняку, «на коего человека, – доносил он Сенату[762], – я по его способности и известной мне усердности и исправности надежду мою к полезным успехам полагаю». Сообщая князю Щербатову, что назначил Бошняка начальником всех команд, расположенных в Саратове, генерал Кречетников просил главнокомандующего «все сношение иметь и требовать исполнение от него, коменданта»[763].

«Миновав главного воинского начальника, – писал впоследствии Кречетников конторе опекунства иностранных[764], – поручить другому приватному и статскому человеку [начальство] было бы и законам несходственно».

Таким образом, полковник Иван Константинович Бошняк должен был быть единственным распорядителем по укреплению города и начальником всех войск, в нем находившихся.