Читаем Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 полностью

Князь Федор Щербатов поступил на службу в 1748 году и 30 июля 1771 года произведен в генерал-поручики. В прусскую войну он участвовал в сражениях при Цорндорфе, Пальцихе и Франкфурте; в первую турецкую войну он находился при взятии города Бендер. В 1771 году, при вступлении русских войск в Крым, он командовал отдельным корпусом, взял штурмом крепость Арабат, занял Керчь, Ениколь и затем оставлен был с своим корпусом для охранения Крымского полуострова[394].

В конце 1773 года князь Щербатов был командирован в Казань в помощь А.И. Бибикову и после кончины его вступил в командование войсками, раскинутыми на огромном пространстве и занятыми преследованием мятежников по разным направлениям.

По занятии генералом Мансуровым Яицкого городка ставропольские и оренбургские калмыки забрали с собой жен, детей, скот и в числе до 600 кибиток бежали сначала к Самарской линии. Желая пробраться в Башкирию и соединиться с Пугачевым, они намерены были переправиться через реку Самару близ Сорочинской крепости. Находившийся в Сорочинске подполковник Милкович выслал на переправу 200 человек пехоты с орудием и не допустил калмыков перейти реку. Часть их покорилась, а остальные ушли в степь.

Предполагая, что калмыки все-таки будут стараться пробраться в Башкирию, князь П.М. Голицын приказал находившемуся в

Самаре с Бахмутским гусарским полком майору Шевичу прикрывать Самарскую линию, полковнику Шепелеву с отрядом, состоявшим из 600 человек с четырьмя орудиями[395], выступить из Дюсметевой деревни к реке Ток, «по которой их бегу ожидать было должно», а для встречи их на новомосковской дороге были выставлены обсервационные отряды: в деревне Мустафиной капитана Квашнина-Самарина из роты гренадер, эскадрона изюмских гусар с двумя орудиями и в деревне Биккулово – отряд Ахшарумова из двух рот гренадер с тремя орудиями и небольшим числом иррегулярных легких войск. Для примечания же за движением калмыков в степи была выслана из Оренбурга небольшая партия из чугуевских казаков и каргалинских татар[396].

Майор Шевич отправил в Сорочинскую крепость один эскадрон гусар, и лишь только он прибыл туда, как калмыки снова подошли к переправе. Командир эскадрона, капитан Хмелев, застал на переправе до 2 тысяч человек, увещевал их покориться, но когда они не послушали, то атаковал, захватил много пленных, скот и багаж. Успевшие переправиться через реку калмыки бросились отдельными кучами к Новомосковской дороге, где у дереревни Трай, на реке Токе, наткнулись на отряд полковника Шепелева и были 8 мая вновь разбиты с потерей 300 человек убитыми. От большого поражения калмыки спаслись только тем, что наступила ночь и они успели зажечь степь со стороны «веющего на нас ветра»[397].

Преследуемые Шепелевым и считая высланную из Оренбурга команду за авангард значительного отряда, калмыки бросились к деревне Мустафиной, но и здесь были встречены 9 мая капитаном Квашниным-Самариным. Он преследовал их на протяжении 15 верст, захватил 140 человек в плен, отбил много скота, лошадей и три знамени. Лишившись более 200 человек убитыми, калмыки «разбежались по степи кто куда мог, ища себе спасение». Некоторые успели, однако же, перебраться за новомосковскую дорогу и бежать в Башкирию, а большая часть возвратилась на места своих кочевок и под предводительством своего начальника Дербетева нападала на селение по Самарской линии.

Для усмирения их генерал Мансуров отправил из Яицкого городка отряд под начальством майора Муфеля[398]. Преследуя Дербетева с толпой около 500 человек, майор Муфель настиг его на реке Однодеревой, впадающей в реку Иргиз. Здесь он успел захватить до 200 кибиток и затем, перейдя в вершины реки Таловой, узнал, что Дербетев с толпой до 300 человек намерен пробраться в Башкирию.

Сформировав отряд из 30 драгун и 210 яицких казаков и поручив его артиллерии подпоручику Байкову, майор Муфель приказал ему преследовать Дербетева. Байков шел по его пятам с такой скоростью, что делал в сутки от 80 до 90 верст. Калмыки бросали на дороге усталых лошадей, верблюдов и даже жен, а сами старались укрыться в Иргизских вершинах. 23 мая подпоручик Байков настиг калмыков в Балабанских вершинах, на реке Грязнухе, разбил их, захватил в плен 193 человека, в числе коих находился и сам Дербетев, который от полученной раны скоро умер[399]. Отсюда Байков возвратился в Яицкий городок, куда за несколько дней перед тем пришел и Муфель с своим отрядом и с захваченными им 200 кибитками[400].

Из Яицкого городка калмыки были отправлены с семействами и имуществом к Оренбургу под личный присмотр губернатора и назначение им места для кочевки по распоряжению командовавшего войсками князя Щербатова, в то время там уже находившегося[401].

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
1941. Пропущенный удар
1941. Пропущенный удар

Хотя о катастрофе 1941 года написаны целые библиотеки, тайна величайшей трагедии XX века не разгадана до сих пор. Почему Красная Армия так и не была приведена в боевую готовность, хотя все разведданные буквально кричали, что нападения следует ждать со дня надень? Почему руководство СССР игнорировало все предупреждения о надвигающейся войне? По чьей вине управление войсками было потеряно в первые же часы боевых действий, а Западный фронт разгромлен за считаные дни? Некоторые вопиющие факты просто не укладываются в голове. Так, вечером 21 июня, когда руководство Западного Особого военного округа находилось на концерте в Минске, к командующему подошел начальник разведотдела и доложил, что на границе очень неспокойно. «Этого не может быть, чепуха какая-то, разведка сообщает, что немецкие войска приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы», — сказал своим соседям ген. Павлов и, приложив палец к губам, показал на сцену; никто и не подумал покинуть спектакль! Мало того, накануне войны поступил прямой запрет на рассредоточение авиации округа, а 21 июня — приказ на просушку топливных баков; войскам было запрещено открывать огонь даже по большим группам немецких самолетов, пересекающим границу; с пограничных застав изымалось (якобы «для осмотра») автоматическое оружие, а боекомплекты дотов, танков, самолетов приказано было сдать на склад! Что это — преступная некомпетентность, нераспорядительность, откровенный идиотизм? Или нечто большее?.. НОВАЯ КНИГА ведущего военного историка не только дает ответ на самые горькие вопросы, но и подробно, день за днем, восстанавливает ход первых сражений Великой Отечественной.

Руслан Сергеевич Иринархов

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее