Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2

«Г. Васильчиков, – писал Роберт Ганин[373], – любимец, способности которого были слишком ограничены для приобретения влияния в делах и доверия своей государыни, теперь заменен человеком, обладающим всеми задатками для того, чтобы овладеть тем и другим в высочайшей степени».

Обе партии: великого князя Павла Петровича, во главе которой стоял граф Никита Панин, и партия Орловых – были поражены и недовольны новым выбором. Зная, с одной стороны, энергию и самостоятельный характер Г.А. Потемкина, а с другой – «нерадение к делам тех лиц, с которыми ему придется встречаться», они предвидели, что дела пойдут иным путем, и предчувствия их скоро оправдались.

Понимая, что граф Н. Панин, по своей преданности и любви к великому князю, но защите его наследственных прав никогда не будет близок императрице, Потемкин счел для себя удобным перейти временно на сторону этой партии. «Перемена любимца, – писал граф Сольмс[374], – по-видимому, не тревожит Панина. Напротив того, мне кажется, он доволен ею и надеется извлечь из нее некоторые выгоды. Более всего он рассчитывает на то, что это событие повлечет за собою падение Орловых и уменьшит влияние князя Григория Григорьевича на императрицу. Генералу Потемкину, при его молодости и уме, будет легко занять в сердце императрицы место Орлова, после коего она чувствует пустоту, которую не умел пополнить Васильчиков. Пока еще Потемкин не имеет ни доверия, ни партии, ни друзей. Если для приобретения тех и других он будет придерживаться графа Панина, то скорее будет хорошо, чем дурно. Очевидно, что с некоторого времени граф Панин имеет вид более довольный, чем прежде. Он стал смелее говорить о тех предложениях, которые намерен сделать императрице, и чаще бывает на ее частных беседах».

Оказывая более, чем прежде, внимания великому князю, Екатерина также льстила тем графу Никите Панину, довольному всем тем, что способствовало уменьшению власти Орловых.

«Не думаю, – писал Гуннинг[375], – чтобы граф Захар Чернышев испытал подобное же удовольствие, увидя в таком положении человека, настолько превосходящего его в хитрости и ловкости».

Неудовольствие графа Чернышева усилилось, когда, 5 мая, Потемкину повелено было заседать в Государственном совете[376]; 30 мая он был назначен помощником графу 3. Чернышеву в звании вице-президента Военной коллегии[377], а 31 мая – генерал-губернатором Новороссийской губернии и войск там поселенных главным командиром[378].

Быстрота, с которою возвышался Потемкин, и милость к нему императрицы вызвали протест со стороны князя Г. Г. Орлова и его партии. По поводу последних назначений между Екатериной II и князем Орловым «произошло нечто более простого объяснения, а скорее горячее столкновение», после которого Орлов был так расстроен, «как еще никогда не видали»[379].

Дело его было проиграно, и князь Орлов решился удалиться от двора: он просил об увольнении его на пять недель в деревню. 6 июня он получил это разрешение, и в тот же день граф Захар Чернышев объявил Военной коллегии высочайшее повеление, чтобы Г.А. Потемкин был зачислен в штатном воинском армейском списке[380].

Отпуская Орлова, Екатерина писала Потемкину[381]: «Только одно прошу не делать – не вредить и не стараться вредить князю Орлову в моих мыслях, ибо я сие почту за неблагодарность с твоей стороны. Нет человека, которого бы он более мне хвалил и, по-видимому мне, более любил и в прежнее время и ныне до самого приезда твоего, как тебя; а если он свой порок имеет, то ни тебе, ни мне непригоже их расславить. Он тебя любил, а мне они друзья – я с ними не расстанусь».

В конце июля Г.А. Потемкин был назначен начальником всей легкой кавалерии и иррегулярных войск[382]. Будучи вице-президентом Военной коллегии и пользуясь полным доверием императрицы, он был единственным докладчиком по военному министерству. Устранение от наиболее важных дел графа Захара Чернышева заставило последнего просить об увольнении его от звания президента Военной коллегии и от прочих должностей.

«С сожалением, – писала Екатерина графу Чернышеву от 23 августа[383], – усмотрела я из письма вашего, что ослабевающие ваши силы препятствуют вам по известной ревности и усердию к службе продолжать оную с надлежащим рачением и вниманием – суть причиной, побуждающею вас желать и просить увольнения вас от должности президента Военной коллегии и от прочих комиссий.

Снисходя на сие, я приказала послать о том указ в Сенат, с которого прилагается здесь точная копия[384]. Согласно же с прочим в письме вашем изложенным поручаю вам, как назначенную вам дивизию, так и в управление ваше обе Белорусские губернии с надеянием, что вы, по мере ваших сил, не оставите иметь об оных надлежащее старание и попечение. Для поправления же вашего здоровья дозволяю вам находиться в тех местах Империи нашей, где вы для того за полезное усмотрите».

С увольнением президента Военной коллегии Г.А. Потемкин стал полным распорядителем по военной части и забрал в свои руки большую часть распоряжений по усмирению восстания.