Читаем Пугачёвщина. Что это было? К 250‑летию пугачевского бунта полностью

«Господин полковник Михельсон, неутомленные ваши труды в преследовании государственного злодея, усердие ваше и храбрость, с которой вы сего изверга многократно поражали, всякой похвалы достойны; вы мне и государству не только знаменитейшие заслуги тем самым показали, но и роду человеческому, избавляя оный от лютейшего тиранства. Сия ваша служба без знатного награждения не может впредь оставаться; но на первый случай посылаю к вам, военному человеку, необходимую вещь – шпагу; алмазы на ней изображают отличные ваши заслуги. Продолжайте как начали. Бог да поможет вам, а я навсегда остаюсь к вам доброжелательна».

12 февраля 1775 года И. И. Михельсон получил орден Святого Георгия III класса.

Подводя итог, считаем выразить удовлетворение от обретения ещё одного, незаслуженно замалчиваемого события воинской доблести и военного искусства в истории нашей Родины и сделать вывод о том, что Михельсон – и весь его спецназ – заслуживают реабилитации и памятника в бронзе.

Часть четвёртая

Миф о Пугачёве – крестьянском вожде

§ 4.1. Кундравинская слобода: геноцид крестьян

Словосочетание «крестьянская война под предводительством Пугачёва» всегда вызывало сомнения у любого, кто знаком с историей Урала. Дело в том, что Яикский городок, Оренбург, Уйская укрепленная линия, – места, где Пугачёв действовал в течение девяти из двенадцати месяцев своего самозванства, – это всё места, где крестьян практически нет. Казаки – основное население тех мест. В крепостях размещались солдаты и немного государственных крестьян. Были ещё степняки. Но, во-первых, их с Пугачёвым связывали или не связывали очень сложные отношения. Во-вторых, к крестьянам их не отнести.

Заводские рабочие на уральских заводах формально считались крепостными. Но это не крестьяне. Даже если жили они в избах, держали скотину, имели какие-то наделы, покосы. Основным их занятием был труд на заводах. И крестьянами они считаться не могут.

Не будем забывать и о менталитете казаков. Даже в начале XX века казаки, будучи государственными служилыми людьми, дорожащими кастовой особенностью, жёстко дистанцировались от крестьян.

И казаки, и однодворцы на протяжении столетий предпочитали выходить замуж и жениться друг на дружке, не смешиваясь с крепостной крестьянской массой. Вот факт: у одного из авторов этой книги предки-однодворцы с XVII до XX века проживали в одном поселении (ныне село Лычное Тамбовской области) и за все эти поколения (300 лет) ни разу не допустили неравных браков между однодворцами и крестьянами. Женитьба только на «своих» была делом принципа.

Что же говорить о XVIII веке, когда казаки ещё сохраняли многие вольности? Назовите хоть одну причину, по которой казаки взялись бы освобождать крестьян?

Но есть ещё один аргумент, почему война в принципе не может быть крестьянской. Он, кстати, отлично показан в советском, ещё троцкистском, фильме «Пугачёв» 1937 года. Там это сделано в контексте демонстрации «мелкобуржуазного характера» крестьянства. Крестьянин прочно привязан к земле, хозяйству, семье. Его предел – разгромить усадьбу помещика. А уйти воевать за сотни верст от дома – это не его. Рекрутчина, призыв на военную службу? – Если крестьянин надевает форму, становится в строй и идет воевать в другую страну, это уже не крестьянин, а солдат. Это другая профессия, сословие и т. д.

Да, были волнения и в областях России, населенных крестьянами и даже серьезные волнения; но Пугачёва там не было. Как и не было походов крестьян на Москву или Санкт-Петербург. Так что словосочетание «крестьянская война под предводительством Пугачёва» должно быть из научного и педагогического оборота изъято. В крайнем случае, крестьянские волнения нужно от Пугачёва отделить и рассматривать эти процессы по отдельности.

Но история с уничтожением Кундравинской слободы – ставит крест и на мифе о Пугачёве – освободителе крестьян.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука
Кланы Америки
Кланы Америки

Геополитическая оперативная аналитика Константина Черемных отличается документальной насыщенностью и глубиной. Ведущий аналитик известного в России «Избор-ского клуба» считает, что сейчас происходит самоликвидация мирового авторитета США в результате конфликта американских кланов — «групп по интересам», расползания «скреп» стратегического аппарата Америки, а также яростного сопротивления «цивилизаций-мишеней».Анализируя этот процесс, динамично разворачивающийся на пространстве от Гонконга до Украины, от Каспия до Карибского региона, автор выстраивает неутешительный прогноз: продолжая катиться по дороге, описывающей нисходящую спираль, мир, после изнурительных кампаний в Сирии, а затем в Ливии, скатится — если сильные мира сего не спохватятся — к третьей и последней мировой войне, для которой в сердце Центразии — Афганистане — готовится поле боя.

Константин Анатольевич Черемных

Публицистика
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

История / Образование и наука / Документальное / Публицистика
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное