Пуговицы и кружева

Свернув за угол, мы оказались в помещении, где за столом сидели несколько человек. Небольшими кисточками они подкрашивали детали уже собранного оружия, устраняя мелкие дефекты. На них я заметила защитные маски – материал для окраски был явно токсичен. Странная забота о людях при прочих скотских условиях.

Один из рабочих сидел, низко опустив голову. Он выглядел не то что бы усталым – скорее павшим духом. В руке он все еще держал кисть, другая торчала из банки с черной краской.

Что с ним?

Взгляд мужчины невольно обращал на него внимание, и Боунс конечно же сразу заметил его. Остальные сидевшие за столом продолжали работать, стараясь не подавать виду.

Боунс отпустил мою руку и приблизился к нарушителю порядка. Он схватил мужчину за плечо и сильно рванул к себе, заорав что-то по-итальянски.

По-итальянски я не говорю, поэтому не поняла ни единого слова. Впрочем, в данном случае догадаться было легко. Боунс продолжал надрываться, крича прямо в лицо сидящему, причем его собственная физиономия стала почти малинового цвета. Я хорошо помнила, как он багровел, когда орал на меня перед тем, как начать бить.

Тем временем Боунс ухватил мужчину за воротник и швырнул на пол, придавив его голову своим грязным ботинком.

Остальные продолжали трудиться как ни в чем не бывало. Из цехов доносился привычный шум. Воздух сотрясал грохот работавшего оборудования.

Боунс вынул пистолет и наставил ствол на лежавшего мужчину, продолжая кричать.

Первой моей реакцией было стать между ними и защитить упавшего на пол человека. Но тогда Боунс мог разгадать мою ложь и, вполне возможно, убить меня. Так что мне оставалось лишь стоять позади и надеяться, что все окончится благополучно.

Но все кончилось плохо.

Боунс выстрелил мужчине в голову. По полу мгновенно растеклась лужа крови. Глаза несчастного так и остались широко открытыми.

Звук выстрела заставил меня вздрогнуть. Желудок спазматически сжался. К горлу подкатила тошнота, и меня едва не вырвало. Я была потрясена до глубины души этим убийством – даже больше, чем теми гнусностями, что Боунс делал со мной. Но я ничем не выдала своего волнения. Нужно вытерпеть, иначе я никогда не вырвусь из ада. Жизнь – вот моя цель.

Боунс подул на дымящийся ствол и убрал пистолет обратно в кобуру. Спокойно переступив через тело, он повернулся ко мне, следя за моей реакцией на произошедшее.

Я выдержала его взгляд, хотя не понимала, какого рода эмоции он хотел видеть на моем лице.

– Вот она, власть, – сказал он, перекрывая заводской шум и совсем не заботясь о том, что его слушают рабочие. – Ни жалости, ни чувства вины. Просто нажал на спуск, и стало хорошо.

Он повторил мои же слова, сказанные в машине. Но кое в чем он ошибался.

Убить, защищая свою жизнь, и убить только потому, что ты – конченый мудак, совершенно разные вещи.

Боунс кивнул в сторону продолжавших работать людей. Те прилежно водили своими кисточками, не обращая никакого внимания на плавающее в луже крови тело их товарища.

– Они прекрасно знают, что будет, если кто-нибудь переступит черту. – Нет, это не власть. Это управление через страх. Совершенно разные вещи… – Путь к абсолютной власти тяжел и тернист. Но когда ты пройдешь его до конца, все остальные склонятся перед тобой.

Я никогда не склонюсь перед тобой…

Боунс взял меня за руку и вывел из комнаты. Я не сопротивлялась – я сама хотела уйти подальше от окровавленного трупа. Я хотела перестать слышать запах смерти. Мое нынешнее положение показало мне, насколько я слаба. Я всегда считала себя твердой, как сталь, но теперь понимала, как сильно заблуждалась на сей счет.

Вернувшись в особняк, Боунс проследовал за мной в мою комнату. С каждым шагом меня настигал страх: я хорошо понимала, что сейчас будет. Боунс дал мне около недели, чтобы оправиться и прийти в себя. Может быть, из-за этого у меня и возникло ощущение безопасности, впрочем, совершенно ложное?

Боунс шел следом за мной, постепенно освобождаясь от одежды, которую он бросал прямо на пол.

Страх становился все сильнее.

А что, если мой план не сработал? И мои слова лишь распалили его страсть и желание мучить меня?

Боунс сорвал с меня манто и бросил его на пол, где уже валялась его одежда. Он с яростью разорвал мое платье, невзирая на то, что оно стоило целое состояние. Деньги не значат ничего, когда их слишком много.

Он схватил меня за шею и с силой швырнул на кровать.

Жизнь вошла в привычную колею.

Боунс залез на меня сверху и с размаху ударил по заду. В общем-то, это показалось мне не столь болезненным, как раньше. Тоже, конечно, мало приятного, но все же терпимо. Своей лапищей он сорвал трусы и вонзил в меня свой член.

Лежа на животе, я старалась сохранять спокойствие. Опыт показал – чем больше сопротивляешься, тем больнее.

Боунс трахал меня со всей своей удалью, но все же не так жестоко, как раньше. Он стал со мной, как бы выразиться… нежнее, что ли. Его движения напоминали накат волны на берег. Он прижался ко мне грудью и не отнимал лица от шеи. Вдыхая мой запах, он двигал своим х*ем и постанывал.

За все время это был самый ласковый секс с ним.