Пули, кровь и блондинки. История нуара

Лишенные идеалов, нравственно сломленные, жители темного города видят отблески надежды лишь в своей семье, но это по большому счету эхо прошлых мелодрам. В них дом и семья показывались как оплот и крепость для главного героя, где он всегда мог найти поддержку в борьбе против пугающего и опасного внешнего мира. Однако в безликом темном городе все без исключения люди — чужаки друг другу, пришлые на чужбине. Не случайно действие нуара разворачивается в «переходных местах», чаще всего на открытых для всех лиц, где едва ли можно сформировать какое-то устойчивое сообщество, где нет солидарности, где нет общих ценностей, где люди двигаются сами по себе и в разных направлениях.

Есть в культурологии понятие «возраст беспокойства», которое находит более-менее завершенное выражение именно в нуаровской киностилистике. Используя для анализа в качестве отправной точки допущение, что нуар — это весьма пессимистичное культурное явление, порожденное послевоенными сомнениями и социальным унынием, попробуем обнаружить в фильмах этого жанра взаимосвязь между сюжетами и реалиями жизни (в первую очередь связанными с историческими тенденциями). Например, в нуаре можно обнаружить возвращение домой ветеранов войны и то, как они плохо адаптируются в гражданской жизни («Синий георгин», 1946). В итоге в рамках существовавших голливудских форм нуар представлен как конструирование реальности, а вовне не ее объективное восприятие. Это еще раз подтверждает основные постулаты «теории темного зеркала», но в то же время допускает, что отношения нуара и социального контекста могут строиться на общем уровне, то есть фильм не есть точное отражение действительности, а лишь ее конструирование.

Большинство исследователей нуара пугливо обходят стороной фигуру проповедника Нибура, который тем не менее отчасти определил суть нуара еще до его появления. В частности, некоторые из проблем будущего этического и культурного кризиса были описаны в работе 1932 года «Моральный человек и безнравственное общество» — это не был сугубо религиозный текст, как и сам Нибур не был сугубо проповедником. У этих идей был светский брат — психологический мелиоризм, производная от весьма популярного в свое время в США метафизического течения, признающего реальность идеи прогресса как ведущей к совершенствованию мира. Согласно этой концепции, люди способны посредством вмешательства в процессы, ход которых иначе был бы естественным, достигать лучшего результата, чем эти процессы бы дали. Проще говоря: «Мы не должны ждать милостей от природы». Не удивительно, что этот комплекс позже был положен в основу биоэтики. Тут приходится погружаться в «сумеречную зону», образованную, с одной стороны, всевозможными сектами, с другой стороны, поборниками психологических идей неофейдизма. И те и те пытались улучшить душу человека, дабы тот мог сформироваться и жить в «нормальном обществе», в котором общая любовь должна была взять верх над личными интересами. Тут можно увидеть канву тех нуаровских фильмов, в коих погружение в мир кошмаров и преступности, возвращение темного прошлого или отчаяние не приводят к роковому финалу. Вне всякого сомнения, нуар строится на темном фатализме таких фильмов, как «Двойная страховка», в которых моральная составляющая включена исключительно механически, так как этого требовали устои Голливуда. Однако есть в истории нуара ленты, базирующиеся на неподдельном стремлении к искуплению, что на уровне теологических терминов можно обозначить как «преодоление греховности», а на уровне социологических — «выход из изоляции и социальная реинтеграция».

Уничтожение улик. Кадр из фильма «Обвиняемая» (1949 год)

В качестве примера подобного фильма можно привести ленту Уильяма Дитерле «Обвиняемая» (1949). Наряду с такими фильмами, как «Головокружение» (1945), «Одержимая» (1947), «Темное прошлое» (1948) и «Водоворот» (1949), фильм относится к субжанру «психиатрический нуар», в котором сюжет строится на личностях психиатров и психологов, а также вращается вокруг психологических проблем героев.