Пули, кровь и блондинки. История нуара

Однако «Обвиняемая» — не столько триллер и даже не детектив, сколько история трансформации. Причем мораль нуара в данном случае проста: женщина нарушила свое предназначение и потому встала (хотя и невольно) на преступный путь. В финале доктор Вильма Таттл показана представшей перед судом. Судя по развитию сюжета, ее с большой долей вероятности оправдают. Она улыбается адвокату — своему будущему супругу, тот же неистово доказывает ее невиновность и пытается продемонстрировать слабость Вильмы. Она же буквально преобразилась от любви. Теперь героиня одета в модную одежду. Некогда робкая и замкнутая университетская преподавательница пользуется косметикой, поражает своей красотой, ее волосы уложены в шикарную прическу. Она достигла своего естественного положения в мире. Находясь на скамье подсудимых, она излучает больше счастья и уверенности, нежели за университетской кафедрой. Искупление в «темном городе» выглядит очень странно — оно проходит через преступление, через отречение от профессии, через позорные эпизоды жизни.

Кадр из фильма «Обвиняемая» (1949 год)

Многие отмечали, что «Обвиняемая» во многих моментах походит на знаменитый фильм Фрица Ланга «Женщина в окне» (1945), который не просто стал одним из самых успешных кинонуаров, но и считается едва ли не символом этого жанра. Однако если «Обвиняемая» относится к субжанру «психиатрического нуара», то «Женщина в окне» — к «мелодраме неудачника». Главную роль в ленте Ланга исполнил Эдвард Робинсон — его герой, профессор психологии Ричард Уэнли попадет под воздействие «роковой красотки». Роковая женщина и профессор психологии — это настолько аллегорическая пара, что волей-неволей она просится быть подвергнутой психоанализу. Нечто подобное предпринимал Эндрю Спайсер, отмечавший в одной из своих работ: «Фигура фам фаталь — женщины-паука — наиболее яркое воплощение женственности в мире нуара. Неодолимо соблазнительная, двуличная и ненасытная в постели — ее толковали как симптом типичной мужских страхов по поводу женщины как существа, способного оскопить и проглотить жертву противоположного пола. Она бросает вызов патриархальному обществу своей независимостью, своим умом и находчивостью. Она никак не вписывается в расхожее представление о том, что женщина в состоянии полностью реализовать себя в качестве жены и матери. Ее внешний вид всегда сексуален: с длинными распущенными волосами, откровенными костюмами,

Кадр из фильма «Женщина в окне» (1944 год)

  

которые подчеркивают длинные, чувственные ноги, а также с ярким макияжем». Фильм переполнен скрытыми и явными символами. Например, главный герой вначале видит свою соблазнительницу на картине, что не только напоминает сюжетный поворот из «Лоры», но и отсылает к многочисленным зеркалам в нуаровских лентах. Он бормочет: «Даже если бы дух соблазнения возник передо мной в виде той прельстительной женщины с портрета, я бы наверняка просто схватил пальто, что-нибудь пробормотал и дал дёру». Однако при встрече с «оригиналом» у умудренного жизнью профессора не хватает сил скрыться — он вовлечен в смертельно опасную игру. Убийство, сокрытие тела, расследование — жизнь немолодого человека катится под откос. Это — типичный нуар, так как с самого начала знаешь, кто убийца, но вопрос, удастся ли полиции его изобличить, остается открытым. Когда всё становится совсем плохо, оказывается, что главному герою приснился сон, а сам он задремал в клубе, где обитали персонажи его «темной мечты».

С одной стороны, история искушения и убийства в «Женщине в окне» показана как сон-фантазия; фильм становится чем-то вроде назидательной притчи о том, насколько пагубно поддаваться порывам и потакать своим сиюминутным желаниям. Зритель видит, с каким облегчением выходит из клуба проснувшийся герой Робинсона. Когда же он вновь встречает роковую красавицу и та просит прикурить, он отказывает и стремительно скрывается.

Однако у сна есть и другая трактовка. Некоторые исследователи полагают, что «сон» в нуаре является аллегорией смерти. Это в корне неверно. Смерть — это забвение и избавление от страданий (смерть на ранчо с пасущимися конями из «Асфальтовых джунглей» и т. д.). Нуаровский сон во всех его проявлениях («Глубокий сон», «Пока город спит» и т. д.) — тягостное состояние, из которого никак не удается вырваться главному герою. Сон — иносказательное описание не смерти, а безумия, чаще всего — характерной для нуара паранойи. В связи с этим сцены с дробным освещением и пробивающимися сквозь жалюзи полосками света было бы логичнее трактовать не как отсылки к тюрьме, а как аллюзию на решетки «психушки» и полосатые пижамы душевнобольных.

Кадр из фильма «Женщина в окне» (1944 год)