Пуля для безнес-леди

Главный редактор, прочитав эту статью, взорвался:

- Теперь вы чокнулись на почве секса, Соболева?

- Мужчины мою позицию поддержат, - ехидно улыбнулась Настя. - Конечно же, которые ещё могут...

Подумала и добавила:

- И девушки тоже. Те, которым надоело обслуживать за порцию шашлыка да рюмку коньяка, то есть задарма. Вы задумайтесь, - предложила она Главному, - над происхождением словечка "дешевка". Кстати, чисто русское словечко...

- Ну и...

- Потому что дешево стоят мужчинам наши девочки... А если серьезно, то вы сами видите, тираж газеты растет...

- Да, за шесть месяцев добавили полтора миллиона.

- Не мне вас учить, - сказала уверенно Настя, - но пройдет совсем немного времени и эти, и другие ныне запретные темы будут обсуждаться вслух и откровенно.

- Вы так уверенно говорите...

- Можете не сомневаться - так будет.

Главный замурлыкал "Гори, гори, моя звезда".

- Вот что я вам скажу, дорогая Анастасия Игнатьевна... Откровенно. Я вас печатаю потому, что мне самому до тошноты надоел тот бардак, который называется нашей советской действительностью. И мне столько лет, что бояться мне больше нечего. Отбоялся свое...

Он подошел к окну, уставился невидящим взглядом в пространство. Настя тихо покинула кабинет. Ей стало чисто по-человечески жаль этого умного, изношенного человека, вся жизнь которого прошла в страхе: вначале боялся, как бы не "взяли", потом - как бы не сняли...

Заведующая редакционной библиотекой Марья Никитична служила на своем посту с начала тридцатых годов. Она пережила времена массового изъятия из библиотек книг "врагов народа" и просто чем-то неугодивших властям авторов. Списки на такие книги приходили из таинственной организации под названием Главлит с потрясающей регулярностью. Марья Никитична в те темные времена нашла комнату на задворках в обширных помещениях библиотеки, велела сделать железную дверь и закрыла её стеллажами с книгами, которые с трудом, но отодвигались. В этой комнате хранились по одному-два экземпляра "арестованных" книг. Пришло время, когда срок их "заключения" за железной дверью истек, но к книгам, ставшим библиографической редкостью, Марья Никитична допускала только избранных. Настя была в их числе. Она получила редкую возможность заглянуть в прошлое, ибо сохранились не только труды расстрелянных "вождей", но и книги на самые разнообразные темы и советских, и зарубежных авторов. Именно там, в личном "книгохранилище" Марии Никитичны она натолкнулась на книги о проституции в России, о первых наркоманах, о крупнейших торговцах оружием. Она с интересом прочитала воспоминания князя Феликса Юсупова об убийстве Распутина, её поразил своей искренностью дневник фрейлины Анны Вырубовой - но это было чтение для самообразования. А вот книги Бориса Пильняка, репортажи Кольцова - это серьезно, у них можно было учиться писать, учиться ремеслу.

Руслан Валерьевич с давних лет был в приятельских отношениях с Марьей Никитичной и прекрасно знал, какие ценности хранятся в её комнатке за стеллажами. Он и подсказывал Насте, что читать. Но он же посоветовал: "слишком спешишь. Часто публикуешься. Видны торопливость, которую просто ненавистью к мерзостям жизни не оправдать".

- Что ещё просматривается? - спросила Настя, уже зная ответ. Руслан Валерьевич был слишком опытным редакционным работником, чтобы от него можно было что-то утаить.

- Одному журналисту не под силу собрать такое количество материалов и все строгой секретности. Смотри, Анастасия Игнатьевна...

Это был серьезный звоночек. Он означал - Настю могут заподозрить, что она на кого-то работает.

Настя срочно запросилась в командировку, в Грозный. Там назревали серьезные события, она это чувствовала. И уж если привезет материал - он будет добротно сшит собственными "нитками".

Материал она привезла. Он назывался "Кавказские пленники". Соболева писала, что в Чечне вскоре вспыхнет необъявленная война - яростная, до полной политической слепоты. И что в этой грядущей войне победителей не будет. Она приводила свой диалог с молодым танкистом майором Александром Улановым:

"- Чечня запасается оружием и формирует вооруженные силы. Втайне, конечно. А у вас там, в Москве, напускают туману побольше. Но это кровавый туман... Мы - заложники...

- Заложники... Чего? Неправильной государственной политики, имперских амбиций?

- Нет, конечно. Мы заложники больших денег. Только здесь я понял, как правы те, кто утверждал, что у нефти особый запах - крови.

- Где же выход? Каким он видится тебе?

- Не знаю. Я военный, выход пусть ищут политики.

После публикации "Кавказских пленников" Главному позвонил куратор из ЦК и потребовал, чтобы перестали печатать "эту взбесившуюся стерву". Но к порогу страны уже подступил июль и все стало не так просто, как раньше, для ЦК: приказали и пиши не очерки, а покаянные письма... в то же ЦК.