Пуля для бизнес-леди

— Извините, господин президент.

— Извинения не требуются. Ваше словечко свидетельствует, что я все ещё способен на хороший, добротный анализ.

— Скажите, господин президент, это будет честная игра? Бираго Диопу будет от неё польза?

— Заверяю, что мы приложим все силы, чтобы господин Бираго Диоп удержал власть… Вы меня понимаете, мадам?

Да, она его понимала, не девочка. Ее «шоколадка» получит помощь и выход в Европу, а они — доступ к богатствам его страны.

— Вы смогли бы нанести визит господину Бираго Диопу? — спросила Настя.

— Допустим для начала не я, а один из наших вице-президентов.

— Пусть господин Роше передаст мне его визитную карточку. Я буду решать эту проблему в Москве. Здесь я не знакома близко с послом президента Диопа и не могу рисковать. В Мосве посол — абсолютно преданный ему человек.

— Я восхищаюсь вами, мадам, — сказал посол, — у вас мужской склад ума и характера.

— Благодарю вас. Такой комплимент мне делают впервые.

— Нет нужды говорить, что наше сотрудничество с господином Бираго Диопом принесет выгоды и вам.

— Я на это расчитываю. Вашего вице-президента господин Бираго Диоп встретит с пониманием и желанием установить взаимовыгодные отношения.

— Вы так уверены?

— Да. Я поручусь перед господином Бираго Диопом, что речь идет о честной игре. Но все-таки, кроме общих слов о выгоде, я хотела бы знать, на что конкретно я могу рассчитывать.

— О-о-о! — с одобрением протянул президент. — Вы действительно из новых женщин. Не новых русских, а новых женщин, умеющих с очаровательной улыбочкой делать свой бизнес! Леди-босс… Современная амазонка в джунглях бизнеса.

— Польщена, господин президент, — Анастасия постаралсь, чтобы улыбка у неё была действительно очаровательной.

— Два процента от каждой сделки вас устроит?

— Да.

— Это огромные деньги…

— Но девяносто восемь процентов остаются вам. Тоже немало!

Президент рассмеялся словно услышал уданую шутку и поднял свою рюмочку:

— За успех, леди-босс?

— За успех, господин банкир.

Президент сказал, что должен исчезнуть по-английски, ему не хотелось бы, чтобы журналисты обратили внимание на его длительную беседу с Настей: начнутся догадки, предположения. Настя считала точно так же и сказала, что выйдет к гостям, «продемонстрирует себя».

Презентация была в разгаре. Выпито было уже много, гости-издатели, историки, этнографы, путешественники — уже перезнакомились друг с другом, разбились на оживленные группки. Девицы в длинных вечерних платьях бесперебойно поставляли напитки.

Настю окружили и засыпали вопросами и комплиментами. Она рассказывала о планах «Африки», шутила и тоже раздавала комплименты — Кэтрин, репортерам, гостям. И вдруг она почувствовала на себе холодный взгляд. Ощущение у неё было такое, что её «высветили» бледным, скользким лучиком — скользнул по ней этот лучик и погас. Настя, перекидываясь фразами с журналистами, осторожно, без спешки осмотрелась…

Она сделала едва приметный знак репортеру с диктофоном в руке, камерой «Canon» на ремешке и крохотным значком Бираго Диопа на кожаной куртке. Тот подскочил к ней, расталкивая «коллег» по профессии и бойко затараторил:

— Мадам, вопрос агентства «Африканские новости»…

Он громко задавал свой вопрос о новых книгах «Африки», а Настя тихо, едва шевеля губами, отвечала ему:

— У дальнего столика с напитками в правом углу. Седой человек в клетчатом коричневом пиджаке и серых брюках…

Она, делая вид, что отвечает на вопрос журналиста, повернулась к этому углу спиной, чтобы не выдать себя взглядом. Журналист воскликнул:

— Мадам, ваш ответ безусловно заинтересует наших читателей…

Каким-то странным образом почуявший опасность Артем закрыл её собою, встав к ней спиной. Четверо парней в кожаных куртках, таких же, как у «репортера», незаметно передвигаясь, взяли Настю в кольцо. Все делалось спокойно, без суеты — обычные «перемещения» гостей на многолюдной тусовке.

Человек в клетчатом пиджаке тем не менее заметил все это, взял со столика фужер с напитком, неторопливо пригубил и, ни с кем не прощаясь, направился к выходу.

Все мы смертны…

У Насти отношения с Богом складывались сложные. Как и все её поколение, в Бога она не верила. «Бога нет» — так сказал Ленин. «Религия — опиум для народа», — так учили классики. Космонавты вон где летают, а Бога не видели — это уже было из новейших аргументов. Сомнения в том, что Ленин, классики и космонавты ошибаются, появились у неё тогда, когда во время командировки в Чечню они попали в засаду боевиков, и Настя под шквальной свинцовой метелью взмолилась: «Господи, помоги!» Из десятерых в живых их тогда осталось только двое. Бог помог? После возвращения из Чечни она приняла обряд крещения. И у неё появились свои аргументы, в частности, такой: «Неужели сотни миллионов людей почти двадцать веков верящие в Бога, ошибаются? Может ошибиться один человек, сотни, тысячи, но не все вместе и не так долго».