Пуля для бизнес-леди

Кэтрин со знанием дела объяснила, что мужчины могут здесь снять одну девицу на двоих — это будет дешевле, чем каждому брать по самочке, но дороже, чем одному — одну. Мужики вполне могут взять и двух-трех только для себя, но это дорого. Наконец, есть свои запреты: на некоторые виды извращений — таких «любителей» сутенеры вполне могут искалечить. Аванс — вперед. За очень дорогую «штучку» — вся плата вперед.

Настя прикинула, что примерно такой же порядок расчетов действует и в Москве, на Тверской. Но там все это делается грубо и пошло, девчонки осенью и зимой месят грязный снег пополам с водой, летом глотают пыль и смрад, их крикливые «мамки» смахивают на мегер из коммуналок. Да и сами девчонки — общипанные курочки… Здесь же над всем витал изящный французский дух, это была действительно «сфера» остреньких интимных услуг.

Настя спросила:

— Интересно, а сутенеры спят со своими девицами?

— Наверное, — пожала плечами Кэтрин. — Товар принадлежит им, как захотят, так и распорядятся.

Настю сжигало нетерпение — в сумочке у неё лежала газета с фотографией убитого Строева. Она выжидала момент, чтобы попросить Кэтрин перевести, что там написано. И еще, при мысли, что Строев убит, у неё темнело в глазах. Она ведь не знала этого, нового Строева в клетчатом пиджаке, он вспоминался ей молодым, красивым и удачливым. «Воткни в меня поглубже, Строев! — кричала она в восторге в квартирке, которую Он ей дал. — Глубже, ещё глубже!»

— Хочу выпить, — сказала Настя. — Кэтрин, закажи коньяк. Спишешь на представительские расходы.

Но Настя только погрела ладошкой рюмку, выпить коньяк не смогла — боялась, что расплачется, в сумочке лежала газета с фотографией безжизненно завалившегося на оградку Строева.

Она сказала Кэтрин:

— На сегодня все. Заезжай завтра в отель за мной к десяти. До обеда поработаем в отделении, с планом издания книг и с другими документами. Обедать… Обед устроим торжественный. Ты, я, Мишель Кушкин, Нина, Артем, Лисняковский. Пригласи своих сотрудников — пусть для всех маленький праздник. И обязательно должен быть господин Жак Роше. Мне есть что ему сказать. Обед за мой счет. Позаботься, чтобы он был французским: типичный ресторанчик, кухня, обслуживание. Мои люди должны его запомнить, Бог весть когда они ещё попадут в Париж. Билеты забронированы?

— Да. На завтрашний вечерний рейс.

Настя внимательно осмотрелась — за соседними столиками было пусто, ночь диктовала свои законы и Монмартру. Она достала из сумочки газету: пришло время узнать, как это случилось. Она уже была готова к этому.

— Переведи мне, пожалуйста, Кэтрин.

Ничего не понимающая Кэтрин бегло перевела: «Сегодня на рассвете на авеню маршала Фоша был обнаружен труп неизвестного. Его убили профессионально — единственным ударом кинжала в сердце. Документов у неизвестного не было. Полиция теряется в догадках…»

Настя показала жестом — достаточно. Ибо дальше шли обычные словеса — цвет костюма, рубашки, особые приметы и так далее.

— Кэтрин, у тебя по-прежнему приятельские отношения с тем журналистом, который писал… Ну ты догадываешься о ком…

— Да, Настя, он очень высоко оценил мою услугу, в редакции ему даже повысили оклад.

— Слушай меня внимательно, девочка… Повстречайся с ним завтра рано утром, чтобы новость попала в первые выпуски газет. Скажи ему: убитый на фотографии, — Настя понизила голос до шепота, — бывший полковник КГБ Олег Строев. Его разыскивали с двух сторон: ФСБ, которую он предал, и русская мафия, которой он задолжал…

Кэтрин изумленно уставилась на Настю:

— Ты… Мы… Откуда ты такое знаешь? Да ты понимаешь, чем это пахнет?

— Кэтрин, пусть твой журналист ссылается на совершенно конфиденциальные источники информации. И пусть он не нервничает и не трусит: в случае необходимости в Москве подтвердят, что на фотографии именно Строев. И особенно печалиться о нем не будут…

— Настя, я боюсь даже подумать…

— Правильно, ни о чем и не думай. И молчи, как комсомолка на допросе…

— Как это?

— Ах, да, у вас мыслят по-другому. Скажем так: как участница сопротивления на допросе в гестапо. Я могу тебе верить?

— Конечно, Настя. Ты — мой босс и моя подруга. Тебе не стоит об этом беспокоиться. Лучше отдохни, советую тебе. А, может, нужен врач?

— Не надо, — отказалась Настя. — Мне, действительно требуется просто отдохнуть, загнала себя.

…У себя в номере гостиницы Настя достала рюмку, налила стопку водки, поставила её на газету с фотографией убитого Строева.

Постучав, в номер вошел Кушкин. Он уже, очевидно, видел фотографию Строева в газете и дождался возвращения Насти. Она налила рюмку и для него. Выпили они, не чокаясь, молча.

Кушкин, как-то внезапно посеревший и сникший, разжал губы:

— Широко шагаешь, Анастасия Игнатьевна… По трупам… Юрьев… Строев… Капитан… Беззвестный Юра…

— Время такое, Кушкин, — ответила ему Настя. — Жестокое и беспощадное время…

Когда Кушкин ушел, Настя разрыдалась. Навзрыд — по покойному. А, может быть, и по себе?

Призраки возникают на рассвете