Пуля калибра 7,92

В панораму Авдей вдруг заметил, как заметались в поле немецкие пехотинцы, всё это время державшие ровную цепь и правильные интервалы. Вначале он подумал, что в танки, которые они сопровождали, полетели болванки артиллеристов. Когда танковая рота выходила на исходные, левее, где, как их предупредили, наступала отдельная штрафная рота, выкатывала на прямую наводку свои длинноствольные приземистые орудия батарея ПТО. Но в следующее мгновение над полем в панораме замелькали продолговатые горбатые тени, и Авдей вздохнул с облегчением: немцев отбомбили наши штурмовики. Он тотчас передал по радио другим экипажам сбавить ход, определить цели и остановиться для стрельбы.

«Горбатые» сделали второй заход и снова сыпанули по немецким танкам мелкими бомбами и РСами. А тем временем начали свой огонь КВ и Т-34.

Орудие командирского танка делало выстрел и тут же меняло позицию. Авдей следил за своими трассами. Болванки уходили в поле, искрами электросварки вспыхивали на лобовой броне «тигра» и, казалось, рассыпались, как снежки на заборе, не причиняя танку никакого вреда.

Ближе к селу, во второй линии атакующих, и правее, куда часто молотили, посылая снаряд за снарядом, «тридцатьчетвёрки», оснащённые более мощными 85-мм пушками, горели три танка. Один из них – «пантера». Зажгли ль её танкисты взвода средних танков или «горбатые», которые, пройдя в третий раз вдоль пехотных цепей и обработав их из бортовых пушек и пулемётов, улетели за новым грузом бомб и реактивных снарядов?[10]

Через несколько минут упорной дуэли немцы начали отходить. «Тигры» нехотя пятились, уже не так прицельно, торопливо огрызаясь редкими выстрелами, только чтобы отбиться и благополучно выйти из боя. Самоходка, неуклюже развернувшись боком, чадила. В неё впивались новые и новые трассы. Приходили они откуда-то сзади, с левого фланга. Видимо, всё же артиллеристы. Снаряд за снарядом всаживали они в её полосатый бок, словно пытаясь в азарте разжечь всё то, что хранится под её горбатым бронированным корпусом.

Авдей посмотрел вокруг: две «тридцатьчетвёрки» тоже горели, третья, которую подбили в самом начале атаки, стояла развернувшись к фронту кормой и вела огонь. Значит, экипаж жив. Впереди дымили четыре немецких танка и «фердинанд».

– Второй! Второй! Живой?

– Живой! Пожар потушили!

– Лосев, это ты уделал «полосатика»?

– Может, и мы. В него, командир, весь фронт стрелял. Такая живучая зверюга!

– Что перед тобой?

– Вижу церковь и крайние дворы. Пехота окапывается между домами и в огородах.

– Танки где?

– Уползли и рассредоточились среди построек. Шустро убрались.

– Не двигайся. Замри. Сейчас мы пойдём. Когда они откроют огонь, сразу ударишь. Поддержи нашу атаку.

– Понял, командир. Замер. Жду вашей атаки.

– Третий! Третий! – тут же начал вызывать он свою третью машину.

Третий молчал.

– Третий, ответь! Что у тебя, Быков?

И сквозь треск эфира в гарнитуре возник спокойный голос командира экипажа третьего танка:

– Да живой я, живой.

– Почему молчишь, не отвечаешь? Я же приказал: постоянно быть на связи.

– Ремонтируемся.

– Что у тебя? Ходовая?

– Нет. По кумполу дали… Башню заклинило. Болванка – под напуск… Засела, гадина, в погоне. Кувалдой выбиваем.

– Быстрей выбивайте! Сейчас в атаку пойдём. Трёхминутная готовность!

И Авдей переключился на частоту командиров взводов средних танков. Один из них не отвечал. Голос другого был тусклым. «Тридцатьчетвёрки» оказались выбитыми наполовину. Погиб командир взвода лейтенант Тарасенков.

– Нелюбин! – вдруг заговорил эфир голосом подполковника Лукашова. – Ну что там у тебя? Все танки сжёг? Докладывай.

– Никак нет, товарищ подполковник! Не все. Только четыре! И одну самоходку! Два тяжёлых и два средних отступили в населённый пункт Бродок!

– Да я тебя спрашиваю про свои! Сколько машин осталось в строю?

– В строю пять машин. Три КВ и две – Т-34. Две «тридцатьчетвёрки» сгорели. Одна повреждена – разорвана гусеница. Безвозвратные потери – четыре человека. Полностью экипаж лейтенанта Тарасенкова. Два других живы. Приступили к ремонту повреждённой машины.

– Кто? Тарасенков? Лейтенант Тарасенков погиб?

– Так точно, лейтенант Тарасенков.

– Как же так получилось?

– На самоходку наскочили, товарищ подполковник.

– Что собираешься делать? Бродок не взял? Не зацепился?

– Нет. Сейчас атакую.

– Вот что, Нелюбин. У тебя там пехота есть?

– Остатки штрафной роты.

– Штрафники? Это хорошо, что штрафники! Сажай их на броню и жди. Сейчас Бродок пробомбят штурмовики. Как только они улетят, атакуй. Подумай, как лучше. В лоб не лезь. Мне лейтенанты ещё нужны! Что ж вы там? Под огонь «фердинандов» на арапа не прите. Твоя задача – зацепиться за село. Зацепиться! А там поддержим. Зацепиться, Нелюбин! Как понял?

– Вас понял. Атакую с пехотой на броне сразу после бомбардировки «горбатых».

– Всё! Конец связи!