Пуля не дура

Гэбэшник откровенно хамил, и если это можно было бы понять лет десять назад, когда Лубянка олицетворяла высшую власть в стране, то нынче времена совсем другие, и немало даже самых правоверных рыцарей из ведомства «железного Феликса» давно перекочевало в охранные службы коммерческих банков. Стало быть, задачу гость ставил иную — не показать свою власть, а скорее — вывести милицейских из себя. Уж пользоваться человеческими слабостями, например гневом, чтобы человек в запальчивости наговорил лишнего, в КГБ всегда умели.

Но, как говорится, нашла коса на камень. Анатолий Александрович тоже в этих играх поднаторел. Он лишь ущипнул ус, словно желая удостовериться в реальности происходящего, и улыбнулся, демонстрируя доброжелательность и радость по поводу того, что и на фирме гостя знакомятся со средствами массовой информации.

— Так разве у нас сомнения были, что вы в курсе? Но согласно всем учебникам криминалистики должны отрабатываться все версии. Тем более что и прокуратура пока не считает дело таким уж «чистым»…

— С прокуратурой разберемся. Просто слишком много перестраховщиков там развелось. — Полковник криво усмехнулся, явив миру ослепительно белые зубы, словно в рекламе пасты. Пожалуй, слишком белые, чтобы быть натуральными. — Генеральный ни одного телодвижения не сделает без оглядки на Кремль. Его понять можно — дело под контролем самого «гаранта Конституции». Только у старика этого добра накопилось, что в городском суде. Тут не одна кровоточащая язва заведется…

Вельяминов снова усмехнулся.

— Так что хватит волну гнать. Кончаем шустренько производство и, как положено, в суд. Там признают вдову действовавшей в состоянии аффекта, дадут что-нибудь условное. И все довольны!

— Мы что, разве против? Мы, как вы изволили заметить, только на подхвате. Что прикажете, то и сделаем. Что касается оперативно-розыскной самодеятельности майора Кондратьева, так разве я могу наказывать сотрудника за добросовестную работу?

Иван вполуха слушал перепалку начальства. У каждого была своя задача. И о ней нетрудно догадаться — Старожилов пытался понять истинную причину визита представителя смежного силового ведомства, полковник хотел выведать, что нарыли милицейские сыскари. Но это было на поверхности. А какой еще «скелет в шкафу» припас гость — вот что интересно бы разузнать. Но разговор, напоминающий фехтование, когда ни один из дуэлянтов не спешит нанести решающий удар, продолжался. Старожилов перехватил тоскующий взгляд своего подчиненного и смилостивился:

— Теперь, майор, вы в курсе претензий, которые нам предъявляют коллеги. Конечно, раз они считают, что копать дальше излишне, то пусть так и будет… Возвращайтесь с вашей группой к делу об ограблении обменного пункта валюты на Грузинской. Свободны, майор.

Кондратьев шагал по пустым коридорам в свой кабинет, заваленный японскими телевизорами, магнитофонами, видиками и прочими предметами ширпотреба, именуемыми «вещдоками», и продолжал размышлять: какова же истинная причина прихода полковника Вельяминова? Обижаться на то, что «менты поганые» слишком много работают, — глупо; показать свою власть над ними — еще глупее.

Нет, наверняка была какая-то подспудная причина, заставившая полковника покинуть свою контору и вести пустые разговоры на Петровке.

Кондратьеву и в голову не могло прийти, что ответ на этот вопрос он получит через несколько шагов, отделявших его от кабинета. Впрочем, и после телефонного разговора пройдет немало дней, прежде чем начнут выстраиваться кубики фактов в стройную систему причин и следствий…

Надо заметить, что и полковник Вельяминов, развалясь на заднем сиденье своего «Вольво», — за шофера был капитан Синцов, которого полковник захватил с собой, — тоже размышлял над вопросами. Их было немало, но, в отличие от милицейского коллеги, на некоторые он ответы знал. Все началось накануне, когда его вызвал к себе начальник следственного отдела ФСБ.

— Послушай, Вельяминов, — после приветствия приступил к делу генерал. — Надо бы переговорить с милицейским руководством, чтобы оно укоротило руки у своих джигитов. Задача, понятно, общая, но все же мы должны решать, где копаться, а когда и просто отойти в сторонку.