Пункт назначения – Прага

– Нет никакой дивизии, герр гауптман. Пусть ваши зольдаты выходят и сдают оружие. Тогда все останутся живы. – И добавил, на всякий случай: – Митен зи ваффен унд ауто, унд аллес вирд лебендиг блейбен[25]…. – После чего, оглянувшись к своим, скомандовал: – Оружие к бою! Если эти жандармы упрутся – по моей команде огонь! Нехрен, покомандовали! Мы им больше не холуи!

Савушкин понимал, что у него остались считанные секунды на принятие решения. Согласиться и сложить оружие? Настоящие фельджандармы, пожалуй, именно так и поступили бы… Не согласится и принять бой? Не вариант, их тут просто перебьют. А машину и оружие они найдут – если выберутся из этой передряги живыми. Значит, сдаём…

И только он набрал в грудь воздуха, чтобы отдать команду своим на разоружение – как внезапно услышал голос, который меньше всего предполагал услышать в этой ситуации. И этот голос иронично произнёс:

– Ernst, mein Junge! Was machst du hier?[26]

Глава восьмая Где вьются в зелени овраги, И в башнях грезят короли, Там, в золотистой пряже Праги Мы с явью бред переплели. …

– А как же Швейцария? Вы вроде как в Цюрихе должны были дождаться конца войны?

Барон иронично усмехнулся.

– Швейцария прекрасна, мой мальчик. И Цюрих всё так же богат и скучен. И я уже почти смирился с ролью швейцарского бюргера – но увы, человек предполагает, а Господь располагает… В один далеко не прекрасный мартовский день ко мне в дверь особняка на Альгьештрассе позвонили; молодой человек с полицейским значком предложил мне прогуляться до местного полицейского участка. Где довольно неприятный тип в штатском объявил мне, что, поскольку я служил в СС – Швейцарская конфедерация более не может смириться с моим пребыванием в её пределах. И предлагает мне на выбор – возвращение в Рейх или… – Тут барон фон Тильзе вновь иронично усмехнулся и продолжил: – Или отправку в лагерь для военнопленных во Франции. Что тоже не сулило мне ничего хорошего…

– Но вы здесь….

– Но я здесь. Потому что в наш, довольно неприятный, разговор вклинился неприметный человечек в сером плаще. Который на плохом немецком сказал, что у меня есть ещё один вариант…. – Барон вздохнул, покачал головой и продолжил: – Вы что-нибудь слышали о таком Управлении Стратегических служб?

Савушкин пожал плечами.

– Сразу и не скажу…

Барон махнул рукой.

– И не мучайте себя. Для вас это пока что не имеет значения. Пока не имеет… – Фон Тильзе едва заметно улыбнулся. – Управление Стратегических служб – это американская разведка. И она решила, что старый барон вполне может быть ей полезен. Ну а решив так – она привела в действие механизм швейцарского бюрократического аппарата. В итоге неприметный серый человечек сделал мне предложение, от которого я в тот момент не смог отказаться…

– Так вы сейчас американский агент? – Изумлённо спросил Савушкин.

– Увы, мой друг. Сражён вашей интуицией.

– И вы здесь…

– И я здесь в качестве связного между мистером Фрэнком Виснером и генералом Власовым, который завтра прибывает из Фюссена, это в Баварии, в Лазне Велиховке близ Яромержа, или в Йозефштадт, как его называют немцы, для переговоров с фельдмаршалом Шернером о судьбе РОА….

Изумлённый Савушкин ничего не смог сказать в ответ. Ничего себя дела творятся на этом свете… Барон, довольный произведённым впечатлением, продолжил:

– Ну а эти бандиты, которые хотели лишить вас оружия, припасов и автомобиля – головной дозор первой пехотной дивизии РОА. Которая неделю назад самовольно снялась с позиций на Одерском фронте и направляется в Линц. Собственно, именно благодаря им Власов и едет в Протекторат…

Савушкин, глянув на своих бойцов, терпеливо ожидающих его в «хорьхе», и на подполковника Трегубова, нервно курящего у заднего борта тягача – осторожно спросил:

– Густав, дружище, а вы не боитесь… вот это всё мне рассказывать?

Фон Тильзе улыбнулся.

– Ничего не бояться только дураки. Но в данном случае я обязан это вам рассказать, боюсь я это делать или нет. Американцы – ваши союзники, и будет правильно, если вы доложите своему командованию об их интригах за вашей спиной. Власов – предатель России, изменник Родине и присяге, и я очень надеюсь, что он кончит виселицей. Я очень рад, Эрнст, что судьба свела нас на окраине этого городишки…

Савушкин, спохватившись, спросил:

– Густав, а что вы сказали этим власовцам? По поводу меня и моих людей? Что они так быстро нас отпустили и мало что не кланялись на прощанье?

Барон пожал плечами.

– Первое, что взбрело в голову. Сказал, что вы мой шурин, муж моей двоюродной племянницы, и что вы должны покинуть этот город в целости и сохранности… Этого было достаточно. Эти мерзавцы не упустят возможности покуражится над слабым, но всегда поджимают хвост перед сильным. Помню по Варшаве… Ну а у меня на руках приказ их генерала Буняченко – всячески мне содействовать.

– И вы в этом Турнове…?