Пункт назначения – Прага

– А вот об этом хочу доложить. Вчера они по-немецки чесали весь день, как повседни напролёт до этого. А сегодня…. Сначала начали на какой-то смеси чешского и немецкого, а уже в девять утра новости – чисто по-чешски озвучили. И с этого часа все передачи – по-чешски…. Дикторы Зденек Манчал и Станислав Козак.

– И что это значит?

Котёночкин пожал плечами.

– Теряюсь в догадках. Просто констатирую факт.

– Ладно. Кликни Некрасова, он с Олегом на кухне шебуршит.

Лейтенант вышел из гостиной – они решили вернутся в квартиру Иржи, жить в подвале после роскошной жизни «как люди» уже не хотелось – и через минуту в дверях показался снайпер.

– Так, Витя, доложи-ка подробней о той мастерской, где ты нашего Росинанта бросил.

– Никак нет, не бросил, а сдал на хранение, товарищ капитан. – С обычной упряминкой в голосе ответил Некрасов.

– Забрать хоть сможем?

Снайпер хмыкнул.

– Буржуйская страна. Хозяин понимает, что ему будет, ежели не сохранит машинку. Я ему наглядно показал….

– Что именно ты ему показал? – Заинтересованно спросил Савушкин.

Вместо ответа Некрасов вышел в коридор, принёс свою СВТ и провёл рукой по ряду зарубок на прикладе. После чего произнёс вполголоса:

– Тридцать девять.

– Так ты ему свою «свету» с зарубками показал?

Некрасов молча кивнул.

Савушкин хмыкнул и покачал головой.

– Убедительно. Ладно, что вы там с Костенко замутили?

– Борщ. Консервы уже в рот не лезут, тем более немецкие. Чёрт их знает, из чего они этот гуляш варят, пакость какая-то, невмоготу уже их жрать.

– А где овощи взяли, свёклу, капусту?

Некрасов пожал плечами.

– Не в лесу живём. Олег с какой-то немкой контакт наладил, из соседнего дома….

Твою ж мать, про себя выругался Савушкин. На мгновение ослабишь бдительность – и здрасьте-пожалуйста, пошло братание с местным населением… Всё, как в Будапеште. Интересно, Костенко этой немке тоже жениться пообещал? И на каком языке? Хотя с Жужей они как-то общались – при том, что старшина по-венгерски только «йо напот киванок!»[41] и освоил…. Капитан лишь покачал головой.

– А ты себе немку тут, часом, не завёл?

– Никак нет. – Хмуро бросил снайпер. И добавил: – Хотя можно. Немки тут покладистые. Как и чешки….

В замке входной двери заскрежетал ключ. Савушкин, настороженно глянув за окно – коротко бросил снайперу:

– Хорошо, действуйте. – После чего вместе с Некрасовым вышел в коридор, где Иржи уже вешал свой плащ.

– Здравствуйте, Иржи! Новости принесли?

Чех, одёрнув полы пиджака и поправив причёску – кивнул.

– Так ест. Много новость…

– Ну тогда пойдёмте, ждём вас, как бога…. – С этими словами Савушкин направился в гостиную.

Иржи, усевшись на диван и чуть насмешливо оглядев своих слушателей – а вместе с Савушкиным слушать его приготовился и лейтенант – промолвил:

– Не знам, что ест правда, что похадка… Сказка руштиной. Но все жекну… расскажу. – Помолчав минуту, продолжил: – На улицах говорят – от Бероуна на Прагу йдет америцка танкова дивизион… Три ста танкув! На летницко… ето в русском аэродром… Рузине з утра садятся транспортовы летаки з америцка пехота… Америцки танки уже в Рудна – то пригород Праги…но ето всё похадки. Неправда. – Тяжко вздохнул и продолжил: – Правда – В Праге зрывают немецки надписы. Везде. И влайки… флаги немецки. Вешают влайки Ческословенско. И америцке, советске, бритске влайке…. Понимаете?

Савушкин кивнул.

– Срывают флаги Третьего рейха, вывешивают чешские, американские, советские и британские флаги. Всё понятно.

– Так. Немецкие полицай, жандарм – одзбройи. Разоружают. Знимают карабины и пистолеты… Чески полиция и войско – з повязки. Влайка Ческословенска република. На рукав.

Савушкин нетерпеливо махнул рукой.

– Всё это интересно, но это лирика. А нужна конкретика. Сколько у вас вооружённых людей? Иржи, вы говорили, что у чешской полиции, армии и жандармерии есть оружие. Сколько?

Хозяин квартиры пожал плечами.

– Не могу рицт пшесне…Точно сказать… Войско – едны батальон, две сто винтовки. Полиция – две, три тисяча, но по всей Праге… Жандармы – две сто винтовки… Таможня, почта – пистоли, сто, сто пять десят… Ето всё.

– А немцев в Праге сколько? Не считая тех пятидесяти тысяч раненых, о которых вы говорили?

Иржи тяжко вздохнул.

– Много. Не меней патнацт тисиц…Пятнадцать тысяч. Ето не в счёт вокруг Праги. Но… В протилетадловом делострелецтву… Як то в руштине… Пушки проти летадл?

Савушкин кивнул понимающе.

– В зенитной артиллерии.

– Так, В зенитна. Много мадьяр. Не немцы. И связ. Много жены…

– Женщин?

– Так, так.

– Ну хорошо, их вычеркнем. Но всё равно тысяч десять штыков точно есть. На ваших полицаев и жандармов хватит с перебором….

Тут в гостиную ворвался Чепрага.

– Товарищ капитан, немцы атакуют Радио Праги!

– Откуда знаешь?

– А прямо сейчас в прямом эфире сказали! Де, вызываем полицию, жандармерию, правительственные войска на помощь Чешскому радио, эсэсовцы нас тут убивают! Прям так и сказали, если я правильно понял по-чешски…. – И радист развёл руками.

– День перестаёт быть томным… Иржи, – Обратился Савушкин к чеху, – Вы ведь не просто так по улицам ходили, верно?

Чех едва заметно улыбнулся в усы.