Пункт назначения – Прага

Грузовой фургон «Татра», суд по антенне на крыше – полевая радиостанция. В кабине и в окнах фургона – штатские в плащах и шляпах, но с винтовками. Понятно, повстанцы – на рукавах у многих ленты, в темноте не видно, какой расцветки, но это уже не важно. Савушкин облегчённо вздохнул – фургон проехал мимо, явно не заметив машину разведчиков. Ну и слава Богу, ещё перестрелки им не хватало….

– Повстанцы? – Чисто из проформы спросил Савушкин у Иржи. Тот молча кивнул, а затем, помолчав, осторожно спросил:

– Если вы не успеете сховатсе пшиште… в следующий раз… будете стрелять?

Савушкин тяжело вздохнул и произнёс, твердо глядя в глаза чеху:

– Иржи, мы здесь не по своей воле. Мы не туристы и не праздные зеваки, мы солдаты, и оружие у нас – не для антуража. Да ты и сам всё понимаешь – мы выполняем приказ. – Помолчав, добавил примирительно: – Но я очень надеюсь, что нам удастся самого худшего – стрельбы по своим – избежать… – Обернувшись к радисту, капитан приказал: – Андрей, включи свою шарманку, пущай лейтенант эфир послушает. Постоим полчасика, может, что-то прояснится….

Лейтенант взял протянутые Чепрагой наушники, взялся за верньер, довольно долго отстраивал волну, то и дело с досады ругаясь про себя – пока, наконец, не нашел только одному ему ведомую частоту, после чего минут двадцать молча с сосредоточенным выражением лица вслушивался в радиопереговоры неведомых разведчикам станций. По завершению означенного экскурса в радиопространство Котёночкин, сняв наушники и строго глядя на Савушкина, произнёс:

– В Прагу из Бенешова движется танковая дивизия СС «Валленштайн». Её авангарды час назад достигли пригородного района Кунратице. И они сюда не в игрушки играть идут….

Глава двенадцатая Из огня да в полымя, или о важности сапожного ремесла в военном деле…

– Товарищ капитан, а ведь до войны здесь был оружейный магазин… Охотничий, правда, но тем не менее….

– Ну? И что? – Савушкин, ещё не до конца проснувшись, непонимающе посмотрел на своего заместителя.

– Оружейный. – Ещё раз повторил Котёночкин.

Капитан хотел было выругаться – но вместо этого, удержав уже готовые вырваться наружу «Твою ж мать, Котёночкин, чего тебе не спиться-то, черту полуношному?» – хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну я и болван! Володя, ты молодец! Точно! Оружие! Пусть даже охотничьи двустволки – это всяко лучше, чем ничего! – Вскочив с топчанчика, Савушкин, лихорадочно натягивая галифе, скомандовал: – Буди бойцов! Через пять минут снимаемся! Отходим в тот парк, что ночью проезжали! – И добавил вполголоса: – Может, ещё успеем….

Не успели. Как видно, их ночное вторжение в магазин, и особенно – манёвры их «хорьха», который Костенко непременно хотел полностью загнать в маленький склад позади этой оружейной лавки – подняли с кроватей не одного здешнего обитателя. А учитывая, что телефонная связь в Праге действовала безукоризненно – то Савушкин даже не удивился, увидев через стекло витрины толпу человек в тридцать, готовящуюся ворваться в их временную обитель. Все они, как один, имели трёхцветные повязки на рукавах, а вот с оружием у этих повстанцев было не ахти – визуально Савушкин успел рассмотреть лишь пару винтовок и пять-шесть пистолетов. Негусто. что и говорить, в их ситуации и в самом деле любому ружью рад будешь, даже охотничьей двустволке… Сзади раздался голос Костенко:

– Товарищ капитан, на заднем дворе теж саме. Человек двадцать.

Капитан тяжело вздохнул.

– Мда-а-а, как говорится, не было у бабы хлопот – купила порося…. Сменили место дислокации – на свою голову… Ладно. Будем сдаваться. Глядишь, обойдётся лишь сдачей оружия. Иржи говорил, что повстанцы немцев просто разоружают…. Володя, ты у нас всегда был настоящим денди – белый платок у тебя есть?

Котёночкин кивнул.

– Есть. Я уже и древко от швабры присмотрел…

– Приматывай. – И скомандовал: – Хлопцы, оружие – за спину! Не будем провоцировать инсургентов… – Добавив вполголоса: – И вот что, мужики – стрелять в чехов, нашу родную кровь, в восставших рабочих Праги – мы не будем. Чем бы это ни кончилось…

Как только разведчики вышли на крыльцо, размахивая белым флагом – из толпы повстанцев вышел представительный мужчина лет пятидесяти, в габардиновом плаще и мягкой фетровой шляпе – который, подняв руку и этим прекратив все разговоры в толпе, произнёс, обращаясь к Савушкину:

– Musíte odevzdat svou zbraň![42] – И повторил почти то же самое по-немецки: – Gib deine Waffen ab!