Пунктирные линии

— В Хьюстон. Я прожил там около трех лет, в основном работая. Я позаимствовал страницу из жизни Клары Сент-Джеймс и получил аттестат о среднем образовании.

— У меня все еще хранится та книга, которую ты мне подарил. Я не могла ее выбросить. — Она улыбнулась. — Что ты там делал?

— Работал на двух работах: вышибалой в ночном клубе и кассиром на поле для гольфа. Я видел много богатых людей в обоих местах и решил, что мне не обязательно быть богатым, но я точно не собирался становиться бедным.

— Аминь. Что заставило тебя уехать из Хьюстона?

— В основном, мне было не по себе, — признался я. — Я несколько раз ездил в командировки с приятелями, с которыми работал в клубе. Мы ездили в Новый Орлеан на «Марди Гра» (прим. ред.: Марди Гра — праздник, дословно переводящийся как «жирный вторник». Отмечается во многих странах мира во вторник, перед Пепельной средой и началом католического Великого поста, предшествующего Пасхе). В Даллас и Сан-Антонио на выходные, просто чтобы развеяться. После последней поездки я понял, что пришло время сменить обстановку.

— Что заставило тебя вернуться в Калифорнию?

— Океан. Солнце. Воздух. Те дни, что я провел в Сан-Диего, были одними из лучших. Я разбивал лагерь, где только мог, и просыпался под шум разбивающихся о берег волн. Когда я приехал туда в первый раз, у меня не было денег на квартиру, поэтому я спал на пляжах и делал все возможное, чтобы избегать полицейских. Прожил в Сан-Диего пару лет. Понял, что ненавижу город. Понял, что у меня не было времени заниматься серфингом, потому что работал по восемьдесят часов в неделю. Тогда я вернулся в Темекьюлу.

Это была часть правды. Другой частью мне не хотелось делиться.

— После того, как я освоился в качестве риелтора, я снова начал искать другой город. — И потому что впервые ничто не связывало меня с Темекьюлой.

— Все еще чувствовал себя неспокойно? — Клара ухмыльнулась.

Я усмехнулся.

— Что-то вроде этого.

— Как ты нашел Элирию?

— После всех тех прогулок, которые я проделал от Лос-Анджелеса до Сан-Диего. Большая часть моего путешествия была посвящена тому, чтобы просто добраться из одной точки в другую, но в ту ночь, когда я остался здесь, я действительно обратил внимание на город. Я спал на том же пляже, на который мы ходили сегодня. Никогда этого не забуду. Неподалеку был ресторан, где подавали лучшие чипсы и сальсу, которые я когда-либо пробовал. После Темекьюлы я решил зайти и посмотреть, работает ли еще этот ресторан. Он работал. Поэтому я переехал сюда, чтобы при желании иметь возможность есть здесь каждый день.

— И ты не повел нас туда сегодня вечером на чипсы и сальсу? — спросила она, притворяясь обиженной.

— Завтра. Мы сходим туда завтра. — Если у меня было всего два дня с ней, я возьму их с собой.

Август оперся на стол, сложил ладони и приготовился просить еще четвертаков.

— Мам, можно мне еще четвертаков?

Клара проверила время на своем телефоне.

— Нет, извини, приятель. Я думаю, нам пора идти.

— Пока нет, — взмолился он.

— Ты не хотел поплавать перед сном?

Он задумался, явно взвешивая варианты. Затем, кивнув, он сказал:

— Хотел.

Я поднял руку, подзывая официантку и требуя счет. Затем я оставил на столе немного наличных, чтобы расплатиться по счету, и проводил Клару и Августа к «Кадиллаку».

— Ты уверен, что хочешь пойти поплавать? — спросил я Августа. — Потому что я знаю одно кафе-мороженое на пляже и…

— Мороженое! — Он подпрыгнул. — Я хочу мороженое.

— Наверное, надо было сначала спросить тебя, — сказал я Кларе.

Она отмахнулась.

— Я никогда не отказываюсь от мороженого.

— Я тоже. — Я усмехнулся, когда мы все забрались в машину и поехали по дороге.

Даже воскресным вечером на пляже было полно гуляющих. Очередь в кафе-мороженое была человек в двадцать. Мы обсуждали, какой вкус лучше, пока ждали своей очереди за вафельными рожками, и отправились на вечернюю прогулку по песку.

Август съел детский рожок быстрее, чем я когда-либо видел, чтобы человек ел мороженое. Затем он попросил у матери разрешения погоняться за чайками.

— Не уходи слишком далеко, ладно?

— Хорошо. — Он протянул ей скомканную липкую салфетку и бросился бежать.

— Может, он израсходует немного сахара перед сном. — Она хмуро посмотрела на салфетку, затем сунула ее в карман своих шорт.

Август погнался за птицей, затем развернулся и помчался к нам, но только для того, чтобы отвлечься на что-нибудь другое. Но он оставался на расстоянии крика.

— Теперь твоя очередь, — сказал я, когда мы перешли на легкий шаг. — Как тебе Вегас?

— Вегас был захватывающим. Какое-то время. Ария ненавидела его. Она продержалась всего месяц.

Я запнулся.

— Ты была там одна?

Мне следовало поехать с ней. Сукин сын. Мне следовало поехать в Вегас. Но даже в самых смелых мечтах я не мог представить, что Ария бросит свою сестру. И наоборот. Эти двое все делали вместе.