Пуритане

Белленден, то я жажду благоприятного случая, чтобы доказать, что я так же дружески расположен к нему, как прежде.

– Да благословит вас Бог за ваше доброе сердце и за эти слова, – сказала Дженни, заливаясь слезами, – они еще никогда так не нуждались в вашей привязанности и дружбе… Они умирают с голоду: у нас нечего есть.

– Боже милостивый! – воскликнул Мортон. – Я слышал, что вам приходится трудно, но мне и в голову не приходило, что вы голодаете. Возможно ли это? Неужели обе леди, а также майор…

– Они так же страдают, как самый последний из нас, –

ответила Дженни, – ведь они делятся последнею крошкой хлеба и едят вместе со всеми, кто в замке; честное слово, мои бедные глаза видят зараз, по крайней мере, пятьдесят пятен разного цвета, и все это от слабости, а голова идет кругом, так что я не могу устоять на ногах.

Впалые щеки бедной Дженни и заострившиеся черты свидетельствовали о том, что она говорила сущую правду.

Мортон был потрясен.

– Садитесь же, ради Бога! – сказал он, усаживая ее насильно на единственный стул, имевшийся в помещении. Не находя себе места, в нетерпении и отчаянии он принялся ходить взад и вперед по комнате. – Но я ничего не знал! –

воскликнул он прерывающимся от волнения голосом, – я и не мог об этом узнать. О, хладнокровный, жестокосердный фанатик! Коварный негодяй! Кадди, давай скорее поесть и вина – все, что найдешь!

– С нее довольно и виски, – пробурчал Кадди. – Разве кто-нибудь мог подумать, что у них так плохо с едою, когда вот эта девчонка выплеснула на меня столько славной горячей похлебки с капустой.

Как ни была истощена и измучена Дженни, все же, вспомнив о своем героическом подвиге при штурме повстанцами замка, она залилась смехом, тотчас же перешедшим в судорожные всхлипывания.

Встревоженный ее состоянием, с ужасом думая о лишениях, какие переживали обитатели замка, Мортон в более решительной форме повторил свои приказания Кадди и, когда тот ушел, принялся успокаивать гостью.

– Вы здесь, наверно, по настоянию мисс Эдит, с целью повидать лорда Эвендела? Скажите, чего она хочет: ее желание – закон для меня.

Дженни заколебалась, но через мгновение, немного оправившись, проговорила:

– Ваша милость – старый друг нашей семьи, и мне сдается, я могу довериться вам и сказать правду.

– Будьте уверены, Дженни, – ответил Мортон, заметив ее нерешительность, – чем искреннее вы будете, тем лучше послужите своей госпоже.

– Раз так, то вы должны знать, что мы умираем с голоду, как я говорила, и что это длится уже много дней кряду; майор клянется, что со дня на день ждет помощи и не сдаст замка врагу, пока мы не съедим его старых ботфортов, а у них подошвы, как вы, может, помните, страшно толстые, не говоря уж о том, что они сшиты из грубой кожи. Драгуны, напротив, считают, что им все же придется сдаться; они не могут переносить голода, потому что, размещаясь на вольных квартирах, привыкли к обжорству. И с той поры, как лорда Эвендела взяли в плен, на них нет никакой управы, и Инглис говорит, что сдаст замок вигам вместе с майором и обеими леди в придачу, если только мятежники пообещают солдатам отпустить их на волю.

– Негодяи! – воскликнул Мортон. – Но почему они не хотят договориться об общих условиях капитуляции?

– Они боятся, что тогда им не будет пощады; ведь они наделали много зла в нашей округе; и потом Берли уже повесил одного или двух из них – вот они и хотят вытащить из петли свои шеи за счет порядочных и благородных людей.

– И вас послали, – продолжал Мортон, – чтобы сообщить лорду Эвенделу грустные новости о готовящемся в

Тиллитудлеме бунте?

– Вот именно, – ответила Дженни. – Том Хеллидей пожалел меня и рассказал обо всем, и вывел из замка, чтобы я сообщила эти новости лорду Эвенделу, если только мне удастся проникнуть к нему.

– Но разве, пребывая в плену, он мог бы чем-нибудь помочь вашей беде?

– Увы, это верно, – подтвердила со вздохом Дженни, –

но, может, ему удалось бы договориться о сносных условиях, или, может, он бы что-нибудь нам посоветовал, или, может, послал бы со мной приказание драгунам вести себя лучше, или…

– Или, может быть, – закончил за нее Мортон, – вы должны были попытаться устроить ему побег?

– А если и так, – ответила горячо Дженни, – разве мне впервой помогать попавшему под замок?

– Верно, Дженни, – сказал Мортон, – и я проявил бы черную неблагодарность, если бы позволил себе об этом забыть. Но вот и Кадди с закуской; я иду к лорду Эвенделу и передам ему все, что вы сообщили, а вы между тем подкрепитесь и выпейте немного вина.

– Вам не мешало бы знать, – сказал Кадди своему господину, – что эта Дженни… эта мисс Деннисон подольщалась к Тому Ренду, что служит у мельника. Она хотела пробраться к лорду Эвенделу, да так, чтобы никто про это не знал. Ей, разбойнице, и в голову не приходило, что я рядом с нею.

– А как ты перепугал меня, Кадди, когда подобрался сзади да хвать! – сказала Дженни, кокетливо ущипнув его.

– Ах, если бы ты не был таким старым знакомым, я бы показала тебе, наглец ты этакий…

Кадди, смягчившись, расплылся в улыбке и поглядывал с нежностью на лукавую свою подружку.