Пуритане

Мортон между тем, завернувшись в плащ и сунув под мышку палаш, направился к месту заключения пленного.

Подойдя к даму, где тот помещался, он спросил часового, не случилось ли чего-нибудь достойного упоминания.

– Ничего особенного, – выслушал он в ответ. – Вот разве девчонка, которую задержал Кадди, да еще гонцы, посланные мистером Белфуром: один – к Эфраиму

Мак-Брайеру, другой – к Гэбриелу Тимпану. (Оба они в то время гремели с церковной кафедры, проповедуя в городках, расположенных между лагерем Берли и штаб-квартирой повстанческой армии в Гамильтоне.)

– С тем, конечно, – сказал Мортон, изображая полнейшее равнодушие, – чтобы вызвать их в лагерь.

– Верно, так, – сказал часовой, успевший покалякать с гонцами перед их выездом.

«Он вызвал их, чтобы обеспечить себе большинство в военном совете, – подумал про себя Мортон. – Он хочет добиться с их помощью одобрения любого злодейства, которое замыслил или замыслит; он намерен подавить силою всякое сопротивление его произволу. Нужно торопиться, иначе я упущу случай».

Войдя в помещение, служившее тюрьмой для лорда

Эвендела, – это была отвратительная каморка на чердаке жалкой лачуги, – он увидел его в оковах, сидящим на старом, изодранном тюфяке. Пленный не то дремал, не то был погружен в глубокие думы. Услышав шаги, он повернулся к Мортону и поднялся со своего места. Из-за потери крови, бессонных ночей и длительного недоедания наружность его изменилась настолько, что никто не мог бы узнать в нем того решительного и смелого воина, который так мужественно сражался при Лоудон-хилле. Он был, видимо, удивлен неожиданным появлением Мортона.

– Мне горестно видеть вас в таком положении, – сказал

Генри.

– Я слышал, что вы страстный любитель поэзии, – ответил молодой лорд, – а раз так, мистер Мортон, то вы помните, наверно, эти стихи:

Не стены и не низкий свод

Темницу создают.

Спокойный, вольный ум найдет

И здесь благой приют.

Но будь мое заключение и менее сносным, я склонен думать, что завтра меня все равно ожидает полное освобождение.

– Вы имеете в виду смерть? – спросил Мортон.

– Конечно, – ответил Эвендел, – других видов на будущее у меня нет; ваш товарищ, Берли, уже запятнал себя кровью тех, кто вследствие своей незначительности и безвестного происхождения мог, казалось бы, рассчитывать на пощаду. Я не могу похвалиться таким щитом от его мести и понимаю, что по отношению ко мне он будет беспредельно жесток.

– Но стоит майору Беллендену капитулировать, – сказал Мортон, – и вы будете спасены.

– Никогда! Этому не бывать, пока на укреплениях останется хоть один человек и у этого человека – хоть корка хлеба! Мне известно его решение, и я был бы глубоко огорчен, если бы ради меня он от него отступился.

Мортон не замедлил сообщить пленнику о готовящемся бунте солдат и об их решении сдаться, выдав неприятелю обеих леди и майора Беллендена. Это известие поразило лорда Эвендела, хотя сначала он отнесся к нему с некоторым недоверием, но затем недоверие сменилось глубокой печалью.

– Что же можно тут сделать? – сказал он. – Как предупредить это несчастье?

– Выслушайте меня, милорд, – ответил Мортон. – Вы не откажетесь, полагаю, направиться к нашему самодержцу, его величеству королю, с ветвью мира от имени тех его обездоленных подданных, которые взялись за оружие не по доброй воле, а в силу необходимости.

– Вы правы, я готов взяться за это, – сказал лорд

Эвендел, – но признаюсь, мне неясно, какое отношение это может иметь к нашему делу.

– Сейчас объясню, милорд, – продолжал Мортон. – Вам будет возвращена под ваше честное слово свобода; кроме того, вы сможете возвратиться в замок и получите беспрепятственный пропуск для обеих леди, майора и всех, кто пожелает выехать с вами. Разумеется, при условии немедленной капитуляции. Сделав это, вы только подчинитесь необходимости, так как при взбунтовавшемся гарнизоне, без продовольствия Тиллитудлем не продержится и одного дня. Если кто-нибудь не пожелает выполнить приказание и покинуть крепость, тот будет предоставлен судьбе. Вы и ваши спутники, повторяю, получите беспрепятственный пропуск в Эдинбург или туда, где в данное время находится герцог Монмут. Мы надеемся, что в обмен на возвращенную вам свободу вы подадите на рассмотрение его милости, как наместника и главнокомандующего в

Шотландии, эту покорнейшую петицию и представление, где излагаются основные причины восстания, с устранением которых, готов поручиться своей головой, большая часть повстанцев сложит оружие.

Лорд Эвендел внимательно прочитал переданный ему

Мортоном документ.

– Мистер Мортон, – сказал он, ознакомившись с ним, –

мое скромное суждение таково, что против предлагаемых здесь мероприятий возразить нечего; больше того – я имею основание думать, что они могут даже встретить сочувствие герцога Монмута; но, говоря откровенно, я никоим образом не надеюсь на удовлетворение этих требований, пока ваши люди не сложат оружия.