Пуритане

Садовник прижал грязный палец к губам, призывая соблюдать тишину. Потом тем же пальцем он ткнул в сторону густых зарослей. Здесь кормят оленей. Держа арбалет наготове, епископ, чуть ли не на цыпочках, пошел к кустам.

Там никого не было.

Выбравшись на небольшую лужайку, Энди увидел лишь тихий лесной ручеек. Никаких оленей. Словно оправдываясь, Элкинс стал показывать епископу и Энди следы. На деревьях он обнаружил отметины, оставленные рогами. По уровню этих отметин он определил, что здесь был взрослый самец. О том же, по мнению садовника, свидетельствовали и отпечатки копыт.

Но епископ был так расстроен, что не желал его слушать.

Внезапно справа в кустах послышался шорох. Охотники замерли.

Энди с колотящимся сердцем следил за епископом, который поднял арбалет и направил его в сторону зарослей. В кустах что-то шевелилось. Судя по всему, какое-то животное, явно крупнее зайца, лакомилось ягодами. Епископ прицелился.

— Задержите дыхание перед выстрелом, — шепнул ему Элкинс.

Епископ сделал глубокий вдох и замер. В кустах снова зашуршало. Энди улыбнулся, представляя, каким приятным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь будет для епископа удачная охота.

Раздался выстрел. Стрела со свистом исчезла в кустах. Глухой удар говорил о том, что она поразила цель. Послышался странный звук, словно какое-то животное беспомощно скребло лапами по земле, затем все стихло.

— Вы попали! — закричал Энди.

— Отличный выстрел, ваша милость! — вторя ему, восклицал Элкинс.

Невысокий круглолицый епископ выпрямился во весь рост. Юноша живо представил себе, с каким довольным видом он предстанет перед королем Карлом и лордом Честерфилдом.

Лод отдал арбалет Энди и победоносно двинулся к зарослям. Раздвинув кусты, епископ застыл. Он стоял, как громом пораженный. Его плечи опустились. Энди услышал сдавленный рыдающий звук и понял: случилось что-то ужасное.

Кусты были такими густыми, что Энди пришлось подойти к епископу вплотную. Лишь тогда, заглянув через его плечо, он увидел, на что смотрел Лод.

Сын лорда Честерфилда!

Стрела вошла мальчику в левую щеку, наконечник торчал у него в затылке. Левой рукой ребенок сжимал стрелу. Умирая, он пытался вытащить ее.

— Господи, прости меня! — Епископ Лод опустился на колени и заплакал.

Глава 9

Через три дня по возвращении из Девоншира Энди обнаружил у себя на подушке послание. Оно было кратким: (18/3/3–6). Взглянув на шифровку, Энди забеспокоился: цифры выглядели как-то коряво, а ведь епископ Лод всегда писал уверенно и размашисто. Энди смутило и другое. Никогда раньше епископ не посылал ему шифрованные послания из соседней комнаты. Что заставило Лода это сделать? Почему он не мог просто поговорить?

Несокрушимый епископ Лод так и не пришел в себя после несчастного случая на охоте. По пути в Лондон он был печален и молчалив. Четыре дня он не ел и не спал. Забившись в угол экипажа, он сидел неподвижно и смотрел в окно. Когда карету подбрасывало на ухабах, его тело беспомощно сотрясалось, словно это был не человек, а тряпичная кукла. Едва прибыв в Лондон, епископ прошел к себе в комнату и заперся там, как преступник, отправившийся в тюрьму отбывать наказание.

Было предпринято несколько попыток убедить Лода открыть дверь. Он не реагировал на мольбы толстяка повара и не отвечал Тимминсу, который сначала уговаривал его спокойно и сдержанно, а затем — жестко и требовательно. К ним присоединился Энди, и тоже безрезультатно. На два дня Лондон остался без епископа, словно тот умер. На третий день на подушке Энди появилось послание.

Это была первая попытка Лода вступить в контакт с внешним миром. Энди открыл Библию и нашел нужные строки в Книге Иова: «…погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! Ночь та, — да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев!»[55]

Энди несколько раз перечитал послание, не зная, что делать.

Следующее утро не принесло перемен. После завтрака Энди сидел в библиотеке с письмом епископа в руке. Ему очень хотелось с кем-то поговорить, спросить совета. И вдруг он услышал:

— Ты не можешь придумать занятия получше, чем сидеть здесь и сосать палец?

Энди поднял глаза. В дверях стоял Элиот. Мотнув взъерошенной огненной головой, приятель Энди беспечно плюхнулся в кресло.

— Как провели время в Девоншире? Славно поохотились?

— Не очень.

— Что значит «не очень»? Ты подстрелил оленя?

— Нет.

— Неудивительно. Небось даже не пытался.

Энди покачал головой.

— Я так и знал. Ты не охотник, — Элиот энергично поскреб макушку, еще больше взлохматив волосы. — А где епископ?

— У себя в комнате. Вряд ли сегодня тебе удастся его увидеть.

— Он болен?

— Нет. Просто никого не желает видеть.