Пурпурные грозы (СИ)

— Наверное, дал бы коту съесть шуршакала. Я нечасто проявляю великодушие по отношению к подобным существам.

— А мне кажется, ты бы не стал и дальше смотреть, как Коробус его убивает.

— Ты хорошо обо мне думаешь, — усмехнулся Дэр. — Ты вообще много думаешь, милая. Качество, не присущее большинству твоих современниц.

Я рассмеялась, кутаясь в волосы. Наши взгляды то и дело пересекались, и Дэр бесстыдно разглядывал меня, почти голую, сидящую у его коленей. Сам он лежал в расслабленной позе, оперевшись локтем о подушку, и улыбался дразнящей, ласковой улыбкой. Однако перехватив мой взгляд, устремленный на его грудь, стал серьезен. Мне не хотелось говорить о том, что я видела. Не сейчас.

— Можно? — спросила я, протягивая руку.

— Хочешь меня коснуться? — свел брови Дэр. — Хорошо, милая. Только не спеши.

Я кончиками пальцев провела по его груди, задевая короткие мягкие волоски, робко тронула твердые кубики живота. Мы были так непохожи! Тело Дэра было крепким, неподатливым, мое — мягким, хотя и не дряблым. К тому же все то, что находилось внизу… Я не осмеливалась опустить пальцы ниже, и Дэр сам взял мою руку и положил меж своих бедер.

— Снова штаны, — пробормотала я смущенно. — Они спасают меня от безумного румянца.

— Возможно, именно его я и хочу видеть — прекрасный алый закат на твоих щечках.

— Я могу сделать для тебя то, что ты сделал для меня? — решительно произнесла я, хотя была не уверена, что получится. Мне действительно этого очень хотелось — узнать, ощутить, понять различия между нами. А более того доставить ему хотя бы толику того наслаждения, что он подарил мне.

— Поласкай меня, милая, — шепотом сказал Дэр. — А я буду ласкать тебя. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Подскажи… — отозвалась я тихо.

Светлячок погас, и мы оказались в кромешной тьме. Задернутые шторы и потухшее пламя даровало мне необходимую отвагу, и я произнесла, дивясь самой себе:

— Может, надо всё же снять штаны?

— Отличное предложение, Мэй. Тогда я сниму с тебя это чертовски притягательное кружевное белье. Не думал, что женщины носят подобное… Будет мне наслаждение — каждый раз раздевать тебя.

Я потянулась к нему, и Дэр нащупал застежки. Потом мне пришлось приподнять бедра — и я осталась без последней защиты. Мне удалось довольно ловко стащить с него штаны, но, осознав, что мы делаем в родительском доме, я поумерила свой пыл.

— Я…

— Никаких сомнений. Выбрось из головы лишние мысли, — тихо сказал Дэр. — Или я их сам оттуда вытащу.

Его пальцы коснулись моих локтей, но всего на мгновение, ибо горячие ладони уже отыскали новую цель.

— М-м-м… — отозвалась я, чувствуя, как Дэр сильно сжал мои ягодицы.

Во мраке можно было отпустить жажды на волю, и я заскользила ладонью по его груди. Ниже, ещё ниже, к пупку, а потом по бедрам. И снова наверх, мимо средоточия каменного напряжения его плоти.

— Боже, Мэй… Ты истязаешь меня! — хрипло рассмеялся он. — Сделай. Ну же.

— Ах! — вырвалось у меня — это руки Дэра тронули низ живота. Касался он не как прежде — неистово и жестко, а легонько, кончикам пальцев вызывая болезненную жажду.

Тягучая истома послужила моей решимости, и я жадно обхватила его плоть.

— Ох, милая! — выдохнул он. — Так… слишком сильно.

Мы рассмеялись, и Дэр опрокинул меня на спину.

— Как я мог забыть про твои губы?

Трогать друг друга во время поцелуя грозило сумасшествием. Из горла моего вырывались все возможные звуки — хрипы, стоны, какие-то бессвязные фразы. А вот то, что шептал мне в губы Дэр, имело смысл. От его откровенных признаний я уплывала в глубины наслаждения и тонула в страсти, едва ли понимая, что творят мои руки.

В один миг он лег на меня сверху, и я ощутила, как сильные пальцы оказались внутри. Это было трудно и прекрасно, и я вцепилась зубами в его плечо.

— Что же будет потом, Мэй, — тихо рассмеявшись, выдохнул он, — когда мы перейдем к главному?

— Больно? — пробормотала я, не справляясь с голосом.

— Нет. Продолжай кусаться. И то, что ты вытворяешь пальцами, мне тоже очень, очень нравится…

— И мне… нравится… Но это так… хорошо…

Он повернулся, удобно устроившись поблизости от моего живота, и принялся ласкать второй рукой, в то время как первая доставляла глубокую, но вполне терпимую боль. От противоречивых ощущений меня разрывало надвое, однако я получила возможность касаться его решительнее, и, осмелев, склонила голову, чтобы…

— Мэй!.. — прорычал Дэр. Надеюсь, не так громко, как мне показалось. Но даже если бы в комнату ворвался отец, мы бы не отпрянули друг от друга.