Пурпурные грозы

— Ты зря думаешь, что Цахталу угодна твоя смерть, Дэр, — сказал Марк. — Возможно, он просто хотел о чем-то важном поговорить.

— Туда веками никто не ходил, и тут вдруг разговор наметился? — Дэр покачал головой. — Грозовой монстр просто так рассудок не отнимает и не возвращает. Всё это — испытания, и у бездонной пропасти мне предстоит пройти последнее.

— Давайте не будем об этом пока, — попросила я, гоня прочь тяжелые мысли. — Обещай, что не отпустишь мою руку. Хочу чувствовать, как твое сердце бьется.

Дэр улыбнулся, пожирая меня глазами.

— Мое чудо.

И подал пальцы, которые я крепко сжала.

— А теперь ты, Марк. Твое сердце я тоже хочу слышать. И не надо болтать о том, что ты мимо проходил… Цвет тебя выдает — ты рад быть рядом с нами.

Сварт поднял брови.

— Ловко. Ты права. Дэр?

Магици кивнул, и Марк осторожно коснулся второй моей руки. И вдруг произошло нечто странное — невидимое для них, но для моего взора яркое и живое. Вокруг нас образовался цветной пузырь, какой бывает от мыла, только более толстый и не столь прозрачный. Он раздулся, зазвенел на ветру и лопнул, перепачкав всех троих и землю вокруг радужными ошметками. Следом начал надуваться ещё один, и его постигла та же участь.

— Мэй, — насторожился Дэр моему ошарашенному виду и более того открытому рту.

— Тихо! Не забирайте руки! Что-то происходит с нашими цветами.

Они замерли, и я принялась наблюдать, как надувается очередной пузырь.

— Попробуйте ни о чем не думать сейчас, — попросила я. — Расслабьтесь.

Марк пожал плечами. Наверное, это означало, что просьба глупая.

— Что ты видишь? — спросил Дэр.

— От нас исходит нечто цветное. Прежде не видела такого.

— А если попробовать расцепить руки? — сказал Марк и убрал пальцы.

Пузыри тотчас перестали рождаться, и я подала ему ладонь.

— Подождите. Хочу, чтобы хотя бы один поднялся в воздух.

— Кто? — почти одновременно спросили мужчины.

— Пузырь. Помолчите, пожалуйста.

Мы замолчали, и я сосредоточилась на ощущении их тепла.

— Бред какой-то, — проворчал Марк. — Ты хочешь сказать, что мы сидим и выдуваем пузыри?

— Рот закрой, — сказал Дэр. — Она же попросила.

Марк хмыкнул.

— Грубиян ты, Магици.

— А ты баран, Сварт.

— Или вы оба помолчите, или я орать начну!..

Хорошо, что они наконец-то подарили мне тишину. Прошло ещё несколько минут, и я, сильнее сжав руки обоих, вытянула над нашими головами огромный пузырь.

— Давай! — закричала я, вскакивая, — взлетай же!

— Мэй, с тобой точно все хорошо? — спросил Дэр. — Мы ничего не видим.

— Сейчас увидите, — уверенно сказала я. Пузырь пыхтел и разрастался. — Я сделаю, чтобы увидели.

Радужное сооружение медленно, трудно поднималось к небу. Я чувствовала, что могу управлять пузырем, и мыслью, чувством придала ему материальный блеск и сияние.

— Ничего себе, — сказал Дэр. — Это что за дрына?

— Странно, — подхватил Сварт, — ничего подобного не видел прежде. Говоришь, он появился от нас?

— Да! Мы его втроем создали! Теперь я им управляю.

Марк поднял брови и уставился на пузырь.

— Чертовщина какая-то…

Не знаю, почему, но Дэра его последние слова ужасно насмешили. Я так давно не слышала смеха супруга, что, счастливая, потеряла контроль над шаром, и он проявил самостоятельность — стал больше и, курлыкая, стремительно взмыл к самым облакам.

— Он расскажет атровцам, что мы вместе, — вдруг сказал Сварт. — И твой отец многое поймет про меня раньше времени.

— В частности про Агну? — угадал беспокойство Солнечного Дэр.

— И про нее. Ладно, так и так придется объясняться на следующем совете, в какой бы обстановке он ни прошел. А пока что давайте поедим и отправимся дальше. У меня дома полным-полно дел, да и у вас, думаю, тоже…

Он верил. Я верила. Верил ли Дэр? Нет. Он был единственным, кто ждал худшего.

Мы с Дэром ехали верхом, Марк бежал следом в облике зверя. Впервые увидев солнечного льва, я поняла, что драться с таким бесполезно. Сварт и в облике мог управлять даром, делая когти огненными, а зубы — раскаленными. Один удар мощной лапой — и каюк.

Однако теперь Дэр не уступал ему в силе, и Марк, понимая это, не задирался. Когда они все-таки начинали разговор, я тряслась от беззвучного смеха. Столько глупых и веселых прозвищ никогда в своей жизни не слышала! Медленно, опасливо склеивались судьбы, возвращалась, тихонько нашептывая ободряющие слова, прежняя дружба. На мужчин было радостно смотреть, и когда мы втроем сидели у огня, я чувствовала себя уютно и мирно.

Мы с Дэром ходили друг за другом, как привязанные, спали непременно обнявшись, и даже когда кто-то отлучался в кусты, другой дежурил поблизости. Без глупостей, это был лишь страх потерять оставшиеся мгновения. Оттягивая минуты, смакуя часы, на стоянках мы подолгу смотрели друг на друга, касались трепетно и осторожно, боясь разрушить сладкую музыку дыханий. Теплые ладони на моих щеках вместо страстного поцелуя, а вместо близости прикосновения губ ко лбу. Я встречала закаты печалью, а ночью глотала беззвучные слезы. Дни отсчитывали наше время, летели стремительно — прочь от дома к судьбе, которую не изменишь.