Пус Мидун

               Собравшись на скорую лапу, компания шагала к месту казни. Впереди шествовал Чумной и периодически ойкал, когда Чумазый наступал ему на хвост. Чуть поодаль шагал, задумчиво хмурясь исподлобья, Пус Мидун. Они спустились с горы и вскоре пошли между редкими оградками двориков жителей поселка. Как и прежде, завидев Мидуна, каждый старался убраться с дороги и сделаться невидимым. А Пус, напротив, уже без страха шел посреди улицы и всем своим видом старался показать пренебрежительную обиду за ту напраслину, которую на него возводили все жители. Еноты о чем-то беседовали, лишь Чумазый иногда всплескивал лапами и нервно хихикал. Так они добрались до базарной площади, венчавшей центр поселка. На ней уже было достаточно много зверей, кто-то вел жаркие споры в небольших стихийных компаниях, а кто-то в одиночку ожидал свершения правосудия. На секунду гвалт стих, когда сдавленный шепот «Мидун! Значит, это был не он, если пришел!» пронесся над зверями, и сотни глаз тут же уставились на кота. Перед ним почтительно-трусливо появился коридор из расступившейся толпы, по которому Пус прошел до середины площади и уселся рядом с енотами. Около него сразу образовалось пустое пространство – инстинкты зверей не так просты, как их умы. Каждый в душе до ужаса боялся Мидуна, умножая этот страх переносимыми вместе с ветром слухами о нем. Лишь двое-трое его соседей кивнули коту в знак приветствия, да коротко взмахнул рукой орангутан Шолох, качающийся на пятках в нескольких метрах. Выждав минуту, Шолох направился к Мидуну и протянул ему руку для приветствия. Толпа вновь затихла, но под тяжелым взглядом орангутана все быстро вернулись к своим беседам и забыли об этой паре.

               ‒ Привет, Пус. Рад тебя видеть.

               ‒ Как сердце? – ухмыльнулся тот.

               ‒ Да стучит вроде еще… стучит… ‒ Шолох расстелил рядом с котом небольшую тряпочку, извлеченную из кармана, и уселся на нее. ‒ А что слыхать про Синеванову?

               Пус только пожал плечами, но в разговор сразу вступил Чумной:

               ‒ Так вроде же досталось ей перед смертью. Говорят, как и кабану досталось. В общем, тяжело померла она. Тяжело.

               Шолох вздохнул.

               ‒ Не думал я, что доживу до таких времен. Когда убивать будут вот так просто ни за что.

               ‒ А может было за что, откуда ты знаешь? – скривился Пус.

               ‒ Да за что ее убивать-то? – Шолох вскинул руки. – За то, что она бананы ела? Или что делала красивые ковры? Кому она вред причинила?

               Пус не хотел слишком углубляться в спор, чтобы это не выглядело подозрительным. Он промолчал.

               ‒ Не знаю, кто там кому пакость какую сделал, а не заслужила она такой смерти… – не унялся орангутан.

               ‒ А Барка заслужила что ли? – возразил Пус.

               ‒ Так разве точно известно, что она умерла? Унес ее дьявол, так может она теперь ему слугой там стала?

               ‒ Мне кажется, что она умерла… – понуро отметил Пус.

               ‒ Ну, покамест не найдут хоть клочка ее тела, то будут считать ее живой. Таков закон.

               Кот поднял голову.

               ‒ Что говоришь? Закон?

               ‒ Ну да. Закон. Доказательством смерти может служить только наличие тела или его части. Мне Кабанов по старой дружбе читал когда-то статью эту. Вот так, иначе не будут считать ее убитой, а просто пропавшей. А куда она пропала – кто ее там знает. Может, снялась и уехала к родственникам. Так и искать ее особо не будут.

               Пус почесал лапой шею.

               ‒ А какой она мне ковер сплела… Настоящая картина! Много деревьев, лес такой красивый. А в лесу на ветвях я и мое семейство… ‒ грустно поведал Шолох.

               По толпе прошла волна поднявшегося ропота. Все разом начали оглядываться и увидели волков, тянущих по площади большие доски. Добравшись до средины площади, они начали разгонять толпу, освобождая место под помост. Вскоре прибыли бобры-плотники и принялись мастерить из досок место будущего суда и казни. По прошествии десяти минут на площади уже стояла конструкция на высоком помосте, чтобы всем было видно происходящее. Зрители постоянно крутили головами, чтобы не пропустить ничего из происходящего – даже то, как обвиняемого будут вести к месту казни, очень интересно и не должно быть упущено из виду. Енот Чумазый от нетерпения уже приплясывал на месте и тихо просил: «ну начинайте уже!». Тем не менее, волки не торопились начинать процесс. Несколько из них растворились в толпе, чтобы пресекать попытки как-то повлиять на последующее событие.

               ‒ А где же козел Федор, братцы? А не он ли это Синеванову-то прихлопнул? – раздался голос из толпы. По ней сразу пошел гул, все оглядывались и обсуждали появившийся слух.

               ‒ Да ты сдурел что ли? – Федор стал на задние копыта и высунулся из толпы в дальнем углу площади. – Кто там такой умный, иди сюда я тебе покажу кой-чего.

               Кто-то заржал, толпа снова зашумела, обсуждение Федора вскоре закончилось. Шолох достал пару бубликов и принялся со смаком их разгрызать, отвлекая Мидуна от мыслей о ночных событиях.

               ‒ А то, что я им про дьявола не сказал, так это потому, что они и не спрашивали. Нет, ну соседям то сказал, а волкам нет, ‒ поделился эмоциями Шолох.

               ‒ Угу… ‒ кота утомляла бесполезная болтовня с Шолохом.

               ‒ Интересно, за кем дьявол придет в следующий раз?