Пушкарева - «А се грехи злые, смертные…». Любовь, эротика и сексуальная этика в доиндустриальной России

Было почти одинаково трудно как заставить священнослужителей исполнять нормы должного сексуального поведения, так и привести к единообразию поведение мирян. Церковь полагалась на свои возможности осуществлять надзор за надлежащим поведением клира, а также на давление со стороны общины, вынуждавшее священнослужителей жить по правилам, однако, в конце концов, праведность жизни церковнослужителя зависела от его собственного понимания норм морали. Клир обладал не большим иммунитетом против запретных сексуальных желаний, чем любая другая группа населения. Вдобавок церковнослужители не всегда были в достаточной мере образованны, чтобы знать, какой именно вид поведения запретен. Пока грех оставался частным делом священнослужителя, тот не торопился исповедаться в нем, опасаясь последствий. Лишение сана влекло за собой не только всеобщий позор, но и потерю источника существования. В то же время клир скорее, чем миряне, воспринимал всерьез призывы к полностью откровенной исповеди и покаянию в страхе перед вечным проклятием. С тем чтобы побуждать клир признаваться в грехах и через раскаяние обретать спасение души, архиепископ Новгородский Илья заверял священнослужителей, что лишение сана не повлечет за собой нищету и голод. «А теперь, если даже кто и совершил некое прегрешение, не надо говорить самому себе: “Если мы лишимся священнического чина, то умрем с голоду”. Да, Господь не попустит, чтобы такое случилось с моими братьями? Собор Святой Софии вовсе не беден; мы в состоянии принять вас в лоно Церкви, и мы это сделаем, дав вам воспомоществование. Я не отниму средств ни у кого из вас, ни у жен и детей ваших и не отправлю вас в изгнание»¹⁷⁹.

Церковные иерархи не полагались целиком и полностью на самих священнослужителей, чтобы те добровольно докладывали о своих прегрешениях. С тем чтобы предотвратить общественное возмущение и уберечь моральный авторитет приходских священников, Церковь создала систему иерархического надзора. У каждого священника был духовный отец, кому он и

14 «А се грехи злые, смертные...» исповедался в своих грехах. Духовный отец, которым обычно являлся другой «белый» священник, постарше и побогаче опытом, сам решал, достоин ли его подопечный и далее пребывать в священническом звании. О любом несоответствии чину духовный отец обязан был сообщать епископу, но сам духовник не имел права проявлять излишнюю жесткость к своим подопечным, ибо грешный приходский священник все же лучше, чем никакой¹⁸⁰.

Высшие разряды церковной иерархии пополнялись не из числа приходских священников, но из среды монастырского клира. Первоначальные каноны предписывали безбрачие епископам, митрополитам и патриархам. Если человек, избранный епископом, оказывался женатым, они обязаны были догово_: риться с женой о раздельном жительстве. Чтобы избежать скандала, жену следовало отправить в отдаленный монастырь¹⁸¹. Из анналов церковной истории известен не один случай, когда мужчина, домогавшийся епископства, разводился с женой против ее воли, чтобы добиться назначения на пост. Вот почему в покаянных вопросниках, подготовленных для русских патриархов, выяснялось, не выгнал ли епископ жену беспричинно¹⁸². Чтобы предотвратить такого рода скандал, кандидатов на епископские должности предпочитали изыскивать из рядов монастырского клира.

Моральный уровень кандидата на пост епископа играл огромную роль, ибо на него, в частности, возлагались обязанности по контролю за исполнением правил сексуального самовыражения как со стороны клира, так и со стороны мирян. Священнослужитель, предававшийся блуду, считался непригодным для занятия епископского поста¹⁸³. Епископ, занимающийся блудом после рукоположения, лишался сана и подвергался десятилетней епитимье¹⁸⁴. А поскольку епископы сотрудничали со светскими властями в области утверждения закона и порядка (по крайней мере, так считалось), сексуальные прегрешения епископа не могли не обратить на себя внимания светского мира. По этой причине устав Стефана Душана постановлял, что епископ, уличенный в блуде, наказывался согласно гражданским законам «с усекновением членов»¹⁸⁵.

Монастырский клир

Монастыри развивались как места, где мужчинам и женщинам становилось возможным посвящать свои жизни молитве, размышлениям религиозного характера и благотворительности в отрыве от мирской суеты и искушений. Православные богословы описывали монастыри как «рай на земле»; стать монахом было все равно, что принять «ангельский чин». Однако если монастырь предназначался для выполнения своих функций духовного центра, воплощая божественный порядок Царствия Небесного, то его обитатели должны были отъединиться от мирских желаний, включая сексуальные. Православные церковнослужители не недооценивали трудности этой задачи, особенно с учетом способности дьявола искусить даже людей, живущих в святости, и свести их с пути праведного.

Испытание безбрачием