Пушки острова Наварон

Он подумал о Шаффере, но как о чем-то постороннем, далеком. Эмоций не осталось – утомление, потеря крови и жестокий холод истощили чувства. Он подумал и о других – о старике и девушке на крыше верхней станции, о двух изменниках внутри вагончика. Мэри и Карнаби – Джонс ничем не могли ему помочь; безоружные Томас и Кристиансен вряд ли решились бы повторить вылазку Каррачолы – у того хоть был «шмайссер». Шаффер… Мысли Смита вновь вернулись к нему.

Шаффер чувствовал себя не лучше, чем майор. Он едва очнулся, приходя в себя от тяжелого кошмара и ощущая во рту соленый привкус. Сквозь туман в голове он услышал женский голос, повторяющий его имя. В нормальной обстановке Шаффер всегда живо откликался на женские голоса, но теперь ему хотелось, чтобы женщина умолкла: она была частью того тяжелого сна, в котором ему раскроили голову, и чтобы боль прошла, надо было проснуться. Он со стоном уперся ладонями в пол, пытаясь приподняться. Ему стоило немалых трудов, помогая себе руками, оторвать голову от пола. Голова была чужой: в нее словно всадили мясницкий топор и набили ватой. Он помотал ею, чтобы рассеялся туман, – и напрасно, потому что из глаз снопом посыпались разноцветные искры. Шаффер поднял тяжелые веки, и пестрый калейдоскоп потихоньку растаял в воздухе. На полу проступили знакомые очертания его собственных рук.

Он окончательно пришел в себя, но кошмарное наваждение не отступало. Он по-прежнему чувствовал во рту соленый привкус крови, голова все так же кружилась в каком-то бешеном танце, а женский голос продолжал звать его:

– Лейтенант Шаффер! Лейтенант Шаффер! Очнитесь, лейтенант! Очнитесь же! Слышите меня?

Где-то он слышал этот голос, подумал Шаффер, вот только где? Должно быть, очень давно. Он повернул голову на голос – он исходил откуда-то сверху – и перед глазами опять поплыла разноцветная мозаика. Нельзя двигать головой, заключил Шаффер. Он подтянул под себя колени, подполз к какой-то механической штуковине, за которую удобно было держаться, и потихоньку поднялся на ноги. Ноги дрожали, но он все-таки стоял.

– Лейтенант! Лейтенант Шаффер! Я здесь, наверху!

Шаффер невероятным усилием приподнял голову – казалось, это простое движение заняло у него целую вечность, – и беспорядочный хоровод разноцветных светил перед его глазами собрался в аккуратное созвездие. Он узнал этот голос – голос Мэри Эллисон, ему казалось, он узнал даже ее бледное лицо со следами слез. Впрочем, уверенности не было – взгляд не мог сосредоточиться. Он никак не мог понять, какого черта она делает там наверху, за какой-то решеткой вдребезги разбитого светового люка. Его мысли тупо продирались сквозь самые обычные вещи. Они были похожи на пловца, вынужденного плыть против течения, путаясь в густых водорослях.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Мэри.

Вопрос его рассмешил.

– Кажется, кое-что чувствую, – не сразу ответил он. – А что случилось?

– Они ударили вас вашим же автоматом.

– Вот оно что. – Шаффер понимающе кивнул и тут же пожалел об этом. Он осторожно пощупал кровоподтек на голове. – Должно быть, сотрясение… – Он резко оборвал себя и медленно повернулся лицом к двери. – Что там такое?

– Собака. Похоже, собака лает.

– Я так и думал, – сказал он притихшим голосом и, как пьяный, прислонился ухом к железной двери. – Много собак. И стучат молотом, да не одним. – Он отошел от двери и, спотыкаясь, подошел к тому месту, откуда хорошо было видно Мэри. – А где майор?

– Отправился за ними, – бесстрастно ответила она. – Вспрыгнул на крышу вагончика.

– Так, значит. – Шаффер воспринял известие как нечто заурядное. – И что же дальше?

– Что дальше? – Раздраженная его явным безразличием, Мэри повысила голос: – Была драка, и кто-то слетел вниз. Не знаю кто.

– Один из этих, – убежденно ответил Шаффер.

– Откуда вы знаете?

– Майор Смит не из тех, кто сваливается в пропасть. Это, кстати, цитата из воспоминаний будущей миссис Шаффер. Наш майор Смит не имеет обыкновения падать с крыши фуникулера. А это цитата из воспоминаний будущего мужа миссис Шаффер.

– Похоже, вы приходите в себя, – заметила Мэри. – Вы, пожалуй, правы. Там кто-то сидит на крыше, и вряд ли кто из этих…

– А откуда вы знаете, что там кто-то сидит?

– Вижу, – нетерпеливо ответила она, устав от объяснений. – Луна светит. Да сами взгляните.

Шаффер взглянул сам, потер глаза рукавом.

– Должен вам сказать, дорогая, что я не могу разглядеть даже самого вагончика.

До центральной опоры оставалось метров десять. Поднимающийся снизу вагончик находился примерно на том же расстоянии от нее. Времени было в обрез. Смит оторвался от взрывчатки и приготовился.

Вытянув вперед руки, он зацепился за верхнюю балку опоры. Удар был сильным, но он удержался и, быстро перебирая руками и ногами, перелез по обледеневшей стальной балке на другую сторону опоры. Крыша вагончика с нижней станции уже начала проплывать мимо. Впервые за эту ночь Смит возблагодарил луну. Сделав еще два неверных шага по скользкой поверхности, он прыгнул на обледеневший трос, ярко блеснувший в бледном свете.