Пушкин

В городке Васильсурске Пушкин записал рассказ о казни Пугачевым командира местной инвалидной команды. Прибыв в Казань, Пушкин обошел места боев мятежников с войсками казанского гарнизона. Профессор Казанского университета Фукс передал Пушкину предание о помиловании самозванцем некоего пастора, в свое время давшего милостыню Пугачеву. Этот мотив Пушкин обыграл в «Капитанской дочке».

В каждом городе Пушкин разыскивал старожилов, помнивших те трагические события. Пушкин выслушивал их с большим вниманием и хохотал от души следующему анекдоту: Пугачев ворвался в расположенный близ Оренбурга поселок Берды, который сделал своей столицей. Испуганный народ собрался в церкви и на паперти. Пугачев, пройдя через толпу, вошел в церковь. Народ расступался в страхе, кланялся, падал ниц. Приняв важный вид, Пугачев прошел прямо в алтарь и, усевшись на церковный престол, то есть на стол, находящийся в середине алтаря и предназначенный Евхаристии, сказал вслух:

– Как я давно не сидел на престоле!

В невежестве своем самозванец вообразил, что престол церковный есть царское седалище! За эту выходку Пушкин назвал Пугачева свиньей.[107]

В середине сентября Пушкин прибыл в Оренбург, остановившись на загородной даче оренбургского генерал-губернатора Перовского. Сюда же прибыл и Владимир Даль, с которым Пушкин был уже знаком в Петербурге. Хорошо знакомый с оренбургскими землями, Даль вызвался быть проводником Пушкина. Перовский распорядился оказывать Пушкину всяческое содействие и собирать к его приезду стариков, помнивших пугачевщину.

Поэту указали на старую казачку Арину Бунтову, которая рассказала ему о трагической судьбе красивой женщины Татьяны Харловой, мужа и отца которой Пугачев зверски убил, а саму ее сделал своей наложницей. Пугачев стал очень привязан к ней, но спустя месяц, во время его отлучки, Татьяна и ее младший брат были расстреляны группой яицких казаков, недовольных связью своего командира с дворянкой.

Пушкин был впечатлен этим рассказом и от души дал Бунтовой червонец. Но бабы и старики не могли понять, на что было чужому приезжему человеку расспрашивать с таким жаром о разбойнике и самозванце. Дело показалось им подозрительным и опасным: вдруг призовут к ответу за такие разговоры? И казаки на другой же день снарядили подводу в Оренбург, привезли и старуху, и роковой червонец и донесли:

– Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой не велик, волос черный, кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под «пугачевщину» и дарил золотом; должен быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти.[108]

К счастью, путешествие Пушкина было надлежащим образом оформлено, поэтому власти успокоили казаков, а сам Пушкин долго потешался над происшествием.

Пушкин и Даль выехали в Уральск, хотя в подорожной этот город указан не был. Но поэт посчитал необходимым проехать по местам, где пугачевцы одерживали свои первые победы. Всюду поэт беседовал с очевидцами тех событий. В Татищевой крепости особенно интересной собеседницей поэта оказалась 83-летняя казачка Матрена Дехтярева, вдова пугачевского атамана, рассказавшая новые подробности гибели коменданта Елагина с супругой и его дочери Татьяны Харловой. Именно ее рассказ стал основой для сцен взятия Пугачевым Белогорской крепости в «Капитанской дочке».

В Яицком городке (ныне Уральск) Пушкин заглянул в добротный каменный дом атамана Бородина, в котором жил Пугачев и где он праздновал свою свадьбу с 17-летней красавицей Устиньей Кузнецовой. Как обычно, вечером Пушкин беседовал со стариками – очевидцами событий восстания. Одним из собеседников поэта был Михаил Пьянов, сын казака Дениса Пьянова, которому Пугачев первому объявил о своем «царском» звании. В записной книжке Пушкина сохранились заметки о беседе:

– Расскажи, как Пугачев был у тебя посаженным отцом, – спросил поэт.

– Он для тебя Пугачев, – отвечал сердито старик, – а для меня он был великий Государь Петр Федорович!

По результатам своего путешествия Пушкин написал «Историю Пугачева», которую цензурировал сам император. Николаю Павловичу книга понравилась, единственное – он изменил название на «Историю Пугачевского бунта». Книга вышла в свет в декабре 1834 года в количестве 3000 экземпляров, но успеха у читателей не имела. Пушкин записал в дневнике: «В публике очень бранят моего Пугачева, а что хуже – не покупают…».

Повесть же «Капитанская дочка» писалась долго. Пушкин несколько раз перерабатывал сюжет, изменяя даже главного героя (поначалу им должен был быть Швабрин). Впервые повесть была опубликована без указания имени автора в 4-й книжке журнала «Современник», поступившей в продажу в конце 1836 года, то есть всего лишь за месяц до гибели Пушкина. Она вызвала восторг и массу откликов, но Пушкин их уже не смог прочесть.

«Моя косая Мадонна…»