Пушкин. Духовный путь поэта. Книга первая. Мысль и голос гения

Истинно, что предмету такой страсти и мог посвятить Пушкин свои бессмертные строки «Я помню чудное мгновенье», но нас тут же останавливает знание о том, что, пиша к приятелям своим, он не преминул о данном предмете своего увлечения упомянуть, как о «блуднице вавилонской». Тот разрыв между «страстью волочения» за особами другого пола, которой Пушкин предавался с упоением и был истинный знаток этого дела, — и практическим, обыденным отношением к покоренной им женщине не должен нас смущать. Поэтические строки, вызванные к жизни объектом его чувств, конечно же, имеют более расширительный смысл, чем соотнесение строк данного стихотворения с конкретной женщиной. Это стихи о преображении души человека, находящегося под влиянием любовного чувства, — они в определенном смысле имеют отношение ко всем «ста тринадцати», как Пушкин писал в одном из своих писем, влюбленностям. В этом тексте, странным и непонятным образом, отражено гораздо больше черт и настроения его будущей «мадонны», с которой он еще не знаком, жены — Натальи Николаевны Гончаровой, чем Анны Петровны Керн, которая была весьма благосклонна и к друзьям Пушкина — и к С. Соболевскому, и к А. Вульфу.

Поэт любит идеал любви и страсти больше, чем его конкретное воплощение.

Вторая половина июля (после 19) 1825 г. Н. Н. Раевскому-сыну. Из Михайловского в Белогородку или в Белую Церковь. (Черновое). Перевод с франц.