Пушкин и декабристы

Скупые отклики декабристов-литераторов полярны. Кюхельбекер, еще до прибытия в Сибирь, в своих крепостях-тюрьмах чувствует и понимает значение лучших пушкинских творений последних лет. Пожалуй, никто из декабристов так верно и глубоко не оценивал великого поэта в последнее десятилетие его жизни. Сказалась и поэтическая натура самого Кюхли, и его невольная изолированность от коллективного суждения петровских каторжан (он десять лет оторван от товарищей!). В то же время Александр Бестужев на Кавказе, горячо оплакивая Пушкина как человека, друга, в основном не принимает новую манеру Пушкина-реалиста «с позиций романтика Марлинского» ².

Это же обстоятельство, конечно, влияло и на оценки Пушкина другими «старыми почитателями».

Но те, которым в дружной встрече

Я строфы первые читал…

Иных уж нет, а те далече…

¹ М. П. Султан-Шах. M. H. Волконская о Пушкине. - Сб.: «Пушкин. Исследования и материалы», т. I. M.-Л., 1956, с. 266- 267; Т. Г. Цявловская. Мария Волконская и Пушкин. - «Прометей», кн. 1. М., 1966, с. 68-69.

² В январе 1831 г. Бестужев называет Пушкина писателем, «заблудившимся из XVIII века в наш»; в 1833-м находит, что Пушкин «спит на лаврах детского успеха» и т. п. (см.: Б. С. Mейлах. Пушкин и декабристы после 1825 года, с. 212-213).

188

Пушкинское «далече» многогранно. Всю необыкновенную сложность художественного и политического взгляда Пушкина друзья не могли постигнуть из тюрьмы за 7000 верст.

Зато часть декабристов напряженно следила за пребыванием поэта при дворе и болезненно преувеличивала степень его сближения с верховной властью.

Если даже близкий человек, Пущин, признает:

«Впоследствии узнал я об его женитьбе и камер-юнкерстве; и то и другое как-то худо укладывалось во мне: я не умел представить себе Пушкина семьянином и царедворцем» ¹, - можно догадаться, что суждения других заключенных были еще более резкими. Мы не можем пройти и мимо того факта, что Лунин в своих замечательных сочинениях 1836-1840 годов («Письма из Сибири», «Разбор Донесения следственной комиссии», «Взгляд на тайное общество в России» и др.) даже не упоминает о поэзии Пушкина как существеннейшем факте русской мысли и культуры; хотя основная часть лунинских сочинений составлялась уже после гибели поэта, она, несомненно, отразила некоторые воззрения, выработавшиеся прежде… Неукротимый декабрист, искавший в «замерзшей» российской действительности 1830-х годов проблески жизни, деятельности, приметы истинности своих воззрений, - он не понял, не почувствовал того, что было записано позже другим современником (между прочим, тоже не прощавшим Пушкину его стихов, обращенных к царю): «Только звонкая и широкая песнь Пушкина раздавалась в долинах рабства и мучений ‹…› Поэзия Пушкина была залогом и утешением. Поэты, живущие во времена безнадежности и упадка, не слагают таких песен - они нисколько не подходят к похоронам» ²

.

Поскольку мы изучаем отношение к Пушкину Пущина и его товарищей - коснемся еще одного важного, но неясного вопроса.

Дошел ли к поэту знаменитый «Ответ» декабристов («Струн вещих пламенные звуки…»), написанный А. И. Одоевским в 1827 или 1828 году? Разумеется, прямых свидетельств не сохранилось, и всякое решение останется гипотезой… И все же - имеются серьезные доводы, что Пушкин не узнал «Ответа».

¹ Пущин, с. 86.

² А. И. Герцен. Собр. соч. в 30-ти томах, т. VII, с. 214-215.

189

Во-первых, отсутствие какой бы то ни было, даже замаскированной, реакции поэта на стихотворное обращение из каторжных нор: трудно представить горячего, отзывчивого Пушкина, который бы просто молча принял такие строки. (Мы оставляем в стороне очень сложный, важный и неизученный вопрос о сходстве и различии обоих посланий, об «идеологических установках» Пушкина и Одоевского: это тема для особого исследования.)

Во-вторых, стихотворение было крайне опасным; чего стоит двукратный прямой выпад против царей («смеемся над царями», «свобода… нагрянет на царей»). В случае обнаружения автору и распространителям грозили страшные кары, вплоть до казни. Недаром полный текст стихотворения мог быть напечатан в России только в 1910 году (пушкинское послание «Во глубине сибирских руд…» - в 1874 году). Пересылка «Ответа» в европейскую часть России представляла великую угрозу и для посылавшего, и для посредника, и для адресата. К тому же, как известно, в биографии А. И. Одоевского периоды смелых взлетов сменялись душевным упадком, когда он обращался к властям с покаянием, вызывая сильное неудовольствие товарищей ¹. Посылая некоторые свои сочинения для анонимной публикации в столицах, Одоевский, по всей вероятности, не рисковал присылкой «Ответа» ².