Пушкин, потомок Рюрика

По преданию, Владимир должен был избрать лучшую для Руси веру, выслушав проповедников, восхвалявших каждый свою религию.

Магометанские обряды (отказ от свинины, питья) были явно неприемлемы для русских. «Руси есть веселие пить, не можем без того быть», — ответил князь болгарам-магометанам.

Иудейское верование Владимир тоже не принял, сказав проповедникам такие слова: «Как же вы иных учите, а сами отвергнуты Богом и рассеяны? Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы вы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?» Отверг князь и учение, что предлагали ему посланцы папы римского: «Идите, откуда пришли, ибо и отцы наши не приняли этого».

Христианство же было известно на Руси — еще княгиня Ольга, бабушка Владимира, приняла крещение. О красоте, пышности греческой веры давно был наслышан князь от странников и своих бояр, бывавших в Константинополе. Говорили они князю Владимиру так: «Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмет потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать в язычестве». Владимир выбрал православие.

Вот как описаны историком С. М. Соловьевым события, предшествовавшие крещению: «Таким образом, все было готово к принятию новой веры, ждали только удобного случая. „Подожду еще немного“, — говорил Владимир, по свидетельству начального летописца киевского. Удобный случай представился в войне с греками; предание тесно соединяет поход на греков с принятием христианства, хочет выставить, что первый был предпринят для второго. Владимир спросил у бояр: „Где принять нам крещение?“ Те отвечали: „Где тебе любо“. И по прошествии года Владимир выступил с войском на Корсунь»[17].

Далее события развивались так. Корсунь после длительной осады сдалась, и Владимир, покорив город, отправил византийским императорам — братьям Василию II и Константину VIII такое послание: «Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите ее за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу». В ответ Владимиру было предложено креститься. Крестился князь в церкви Святого Василия в Корсуни и после крещения обвенчался с византийской царевной Анной[18]. И как заключил С. М. Соловьев, «это предание очень верно обстоятельствам в своих подробностях и потому не может быть отвергнуто».

Здесь важно и другое — новая вера не была насильственно навязана киевскому князю, напротив, он сам завоевал право принять ее, и Русь не стала зависимой от Византии.

На смену язычеству славян пришло православие. Горели деревянные идолы языческих богов[19], медленно уплывали, покачиваясь на речных волнах, статуи низвергнутых кумиров, сопровождаемые людскими воплями и плачем. Непокорных же поклонников Сварога, Даждьбога и Перуна силой заставляли креститься в днепровских водах: «Если не придет кто завтра на реку — будь то богатый, или бедный, или нищий, или раб, — будет мне врагом». И восклицал в великом смятении летописец, ведавший, как привязывали Перуна к лошадиному хвосту, как волочили к воде, а двенадцать мужей колотили деревянного бога жезлами: «Велик ты, Господи, и чудны дела твои! Вчера еще был чтим людьми, а сегодня поругаем». Плыл уносимый Днепром, низверженный и иссеченный Перун. И никто не осмеливался спасти некогда страшного и всесильного бога, помнили люди княжеский наказ — отпихивать его, если пристанет где к берегу.

Все было необычно в тот летний день 988 года на Днепре. Множество киевлян собралось на его берегу. С опаской входили они в воду: самых маленьких держали на руках матери, дряхлых старцев и недужных поддерживали под руки. Были там и слезы прощания со старыми богами, и радость приобщения к новой, неведомой доселе вере, страх и умиление, любовь и надежда.

Корсунские священники в блестящих на солнце ризах осеняли крестным знамением киевлян, размахивали кадилами, источавшими тонкий смолистый запах ладана. И стар и млад приняли в тот великий день таинство крещения. Как сказано в летописи, «земля и небо ликовали».

«Проповедь Евангелия распространялась на диких поклонников Перуна, и Владимир принял крещение», — записал Пушкин.

Ради блага и возвеличивания земли Русской дал князь Владимир народу новую веру — христианство. На месте разоренных древних капищ и кумирен уже стучали топоры, сновал веселый мастеровой люд. Ладно спорилась работа — рубили по княжескому указу православные церкви. А тут новый указ Владимира подоспел: забирать у лучших людей детей и отдавать их в учение книжное. Заголосили, запричитали по домам матери — горько ведь отдавать родное дитятко в чужие руки!

Трудно начиналась новая Русь — Русь могучая и просвещенная. «Величайший духовный и политический переворот нашей планеты есть христианство. В сей-то священной стихии исчез и обновился мир… История новейшая есть история христианства», — писал далекий потомок святого князя Александр Пушкин. И он же справедливо полагал, что «…греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер».

«С друзьями в гриднице высокой»